– У меня есть бинты, - говорю я, желая, чтобы это предложение не звучало таким пафосным.
– Часть испачкана, но мама Вейна использовала больше бинтов, чем мне было нужно. На них даже может быть немного мази.

– Не стоит. Это рана никогда не заживет.

Он прижимает ладонь над отверстием и намек страха появляется у него в глазах.

– Как Райден делает это?
– шепчу я.

– Ты не захочешь знать.

Я не хочу.

Но должна это увидеть.

Понимание накрывает меня, и я не могу сказать падаю ли я или сползаю. Все, что я знаю, это то, что я так или иначе прижимаюсь к стене моей миниатюрной камеры, хватая ртом воздух.

– Что случилось?
– спрашивает Гас.

Я пытаюсь расслабиться... фокусируюсь на медленных, глубоких вдохах. Но даже когда сердцебиение успокаивается, паника никуда не отступает.

Я закрываю глаза, сглатываю желчь на языке и говорю ему:

– Я не могу смотреть, как он причиняет тебе боль.

– Это не так страшно, как ты думаешь.

– Нет... это хуже. Я видела Астона. Одна дыра - это только начало.

Весь цвет стекает с его лица. Но он выпрямляется, обещая:

– Я буду в порядке.

– Как?

Я провожу пальцами по царапинам на полу, гадая, сделал ли это заключенный, когда они пытали его... или друг, которому пришлось сидеть здесь и позволять этому происходить...

Мои руки дрожат от гнева, и я не уверена, злюсь ли я на Райдена или на себя. Все, что я знаю:

– Я не могу этого сделать.

Слова повисают в тишине между нами, пока Гас не вздыхает, он так устал и измучен, что пара слезинок скатываются по моим щекам.

– Так, что будет потом?
– спрашивает он.
– Ты научишь Райдена Западному?

– Теперь я даже не знаю Западного... я пыталась сказать об этом Райдену, но он не поверил мне. Из-за этого глупого ветра!

Я цепляюсь за порыв, все еще летающий вокруг меня, жалея, что я не могу оторваться его и отшвырнуть прочь.

Меня не волнует, что он верный и защищает меня.

– Я не заслуживаю защиты!

– Прекрати!
– кричит Гас, и гнев в его голосе заставляет меня застыть.

Он глубоко вздыхает, прежде чем снова говорит.

– Я знаю, ты беспокоишься обо мне. Но мой папа раньше говорил: «Не важно, что происходит... доверься ветру». Он часть нас. Наша семья. И это порыв... по какой-то причине... решил, что должен защищать тебя. Так доверься ему. Позволь мне разбираться с Райденом.

– Ты не знаешь, что он с тобой сделает.

– У меня есть довольно хорошая идея.
– Он снова раскрывает дыру на плече.
– Но я могу вынести это, Одри. Райден уже напал на мою мать. Убил мою нерожденную сестру. Превратил моего отца в Живой Шторм и вынудил меня убить его. И я все еще здесь. До сих пор воюю. Я сильнее Райдена. Он сделал все это со мной, до сих пор не зная, что ты научила меня этой команде... и никогда не узнает.

От этих слов мне становится стыдно.

Я забыла, что научила его Западному.

Только одному слову... и я даже не сказала ему, что это означает. Я не хочу вызвать у него прорыв и поставить его в еще большую опасность.

А теперь он избит и в крови, и кто знает сколько еще раундов пытки ему придется вынести. Все же он не сомневается, что может пройти через это, пока я купаюсь в жалости к себе.

– Не могу поверить, что ты знаешь больше Западного, чем я, - шепчу я.

– Какая ирония, да? Но это и хорошо. Это дает нам преимущество. Мы знаем, что у Райдена есть подозрения.

Я не понимаю, как он может оставаться настолько уверенным, но я пытаюсь черпать силы из его уверенности.

Должно быть что-то, что мы можем сделать... способ изменить мысли Райдена, или вытащить нас из этого, или...

Я вскакиваю на ноги, когда понимаю, что я забываю.

Астон дал мне несколько советов, прежде чем я покинула пещеру, это может быть ответом на все. Я обыскиваю камеру, но все, что я нахожу - царапины на полу, и не важно каким способом я их изучаю, их образец остается случайным.

– Я хочу знать, что ты делаешь?
– спрашивает Гас, когда я, щурясь, смотрю сквозь прутья одной из клеток рядом с моей.

Я сканирую темницу на наличие скрытых охранников, прежде чем понижаю голос до самого мягкого шепота:

– Когда я покинула пещеру Астона, он сказал мне, что, если меня когда-нибудь схватит Райден, я должна искать путеводитель, который он вырезал в своей камере. Он сказал, что это поможет мне сбежать.

– Он сказал как?

– Он был невероятно расплывчатым. Но если мы можем найти его...