– Этот талант достался ей от отца, - шепчет Арелла.

– Осторожно, - говорит ей Астон.
– Ты почти похожа на настоящую мать.

– Я - любящая мать, - рявкает Арелла.

– Хорошо, тогда это твой шанс доказать это... и это будет единовременным предложением, поэтому продумай. Я помогу вам. Я даже найду способ, как проникнуть в Брезенгард. Но только если ты согласишься отдать мне свою боль.

Я понятия не имею, что это означает, но судя по выражению лица Ареллы, она тоже... пока Астон не поднимает руки и не запутывает вокруг нее порыв.

Арелла кричит и падает на колени.

Я стараюсь помочь, но ветер сбивает меня обратно. То же самое происходит с Соланой.

Проходит несколько ужасных секунд. Потом ветер успокаивается, и Арелла падает.

Астон, между тем, улыбается настолько широко, что его лицо выглядит вытянувшимся.

– Я слышал истории о боли ее дара, но никогда не понимал, настолько она восхитительно насыщенна.

– Что ты с ней сделал?
– спрашивает Солана.

– Я впитал ее агонию. Обычно я вынужден привлекать боль ветра, чтобы держать себя в руках. Но этой боли гораздо больше... гораздо больше освобождения.
– Он встает над Ареллой, лунный свет отбрасывает странные пятна теней над ней.
– Это мое предложение. Моя помощь в обмен на твою боль три раза в день.

– Так... по существу, ты хочешь подвергнуть ее пытке, - проясняю я.

– Только неколько минут. И не говори мне, что она этого не заслуживает.

Заслуживает, но что-то тут не чисто.

– Почему ты это предлагаешь, если можешь просто прямо сейчас взять ее в плен?

– Потому что он никогда не сможет удержать меня здесь, - шепчет Арелла.

– Твой дар предполагает особый набор навыков, - соглашается он.
– Оз был прав, заточив тебя в Водовороте. Единственный способ сдерживать тебя - это отделить от неба, если ты не будешь сотрудничать. Но не думай, что это означает, что у меня нет способа тебя контролировать. Я знаю, чего ты жаждешь.
– Он садится на корточки, чтобы убедиться, что Арелла на него смотрит.
– Дай мне слово, что когда все закончится, ты вернешься со мной и выполнишь условия соглашения. В противном случае я уничтожу все, о чем ты волнуешься.

– Не впутывай сюда Одри, - предупреждаю я.

– Я имел в виду то, о чем она на самом деле волнуется. О, да...
– добавляет он, когда Арелла судорожно вздыхает.
– Я знаю, как его найти. Но не буду, если ты будешь хорошей девочкой. И как бонус, я помогу спасти твою дочь.

Я не могу представить Ареллу, соглашающуюся ни на что из этого... но возможно я не знаю её так хорошо, как думаю.

Или, возможно, она думает, что может перехитрить Астона.

Или возможно она боится.

Так или иначе она шепчет:

– Даю слово.

Глава 8. ОДРИ

Замысловатые узоры линий вызывают головокружение, или, возможно, оно из-за крови.

Или из-за того, что я понятия не имею, что означают художества Гаса.

– Ты уверен, что точно все перевел?
– спрашиваю я.

– Я не художник, - говорит Гас.
– Но первоисточник немного сбивает с толку.

Усталость отягощает его слова, а движения наполнены болью.

– Тебе следует отдохнуть, - говорю я ему.

Гас кивает.

– Надеюсь, ты запомнила узор, - говорит он, стягивая один из бинтов и стирая путеводитель влажной тканью.

Когда пометки смазываются, он ложится на них, чтобы кровь, сочащаяся из ран, окончательно их замаскировала.

– «Самая большая слабость Райдена в том, что у него нет слабостей», - бормочу я.

– Что это значит?
– спрашивает Гас.

– Хотела бы я знать. Астон сказал мне это, когда держал в заложниках. Также он сообщил : «Его крепость защищена сильнее, чем нужно, и в то же время это не так. Когда я это понял, сбежать стало просто».

Гас вздыхает:

– Я никогда не умел разгадывать загадки.

Как и я.

Но я закрываю глаза и представляю кровавые линии путеводителя, стараясь вообразить что-то, созданное по похожей схеме. Некоторые линии пересекаются, разделяя узор на группы из трех, четырех и пяти.

Всего семнадцать групп.

Семнадцать простое число, но я сомневаюсь, что Райден обращает внимание на основы математики. Также это мой возраст, хотя я уверена, что он не имеет значения.

Однако, это напоминание пугает.

Мне только семнадцать.

Чаще всего я чувствовала себя старше, но вдруг показалась себе слишком молодой, слишком неопытной, чтобы противостоять врагу с опытом, раза в три превышающим мой.

Грудь сжимает паника, и я прислоняюсь к стене, закрыв глаза и подсчитывая вдохи, пока дыхание не замедляется.

Я слышу, как Гас за моей спиной меняет позу.

Затем поворачивается снова.

И снова.

При каждом движении он кряхтит от боли.

Я смотрю на красный ручеек на земле, желая утешить его. Но у меня нет ветра. Нет тепла. Ничего кроме...