– Могу поспорить, что это Буреносцы, которые не захватили нас на горе, - говорит ему Астон.
– И те, кто позволил вам сбежать из Брезенгарда. Райден не позволит такой неудаче остаться безнаказанной.

Я знаю, что не должна испытывать сочувствие к Буреносцу, который порвал мое платье и попытался напасть на меня. Или Налани, которая была рада позволить Гасу умереть в той клетке.

Но все это такой невероятный мусор.

Столько жизней сломано.

Столько боли и разрушений.

И все ради чего?

Все из-за жажды одной сильфиды к абсолютной власти... сильфиды, которая не могла даже потрудиться выйти, чтобы вести свой собственный бой.

«Пожалуйста, - я прошу ветра, - Дайте нам силу, чтобы закончить это».

– Оз получил предупреждение, - объявляет моя мать, поглаживая недавно вернувшегося ворона.
– И другие птицы заканчивают свои полеты.

– Думаю, это означает, что пора сделать это, верно?
– спрашивает Вейн, сжимая мою руку.
– Ты уверена, что справишься?

– Я должна. Нам нужен Восточный.

Он наклоняется ближе, шепча только мне.

– Но ты нужна мне больше. Мы могли бы использовать твою мать...

Я трясу головой:

– Я ей не доверяю. Кроме того, я остаюсь с тобой.

– Вы двое, пожалуйста, вспомните, что здесь люди, которым приходится наблюдать за вашими сюси-пуси, а?
– перебивает Астон.

Вейн бросает на Астона яростный взгляд... но Астон прав.

Однако, я чувствую, что сильнее переплетаю свои пальцы с пальцами Вейна.

– Хорошо, мы дадим команду на счет три. А затем... в зависимости от того, что произойдет... мы ворвемся сражение. Готовы?

Я жду кивка от каждого из них.

Вейн соглашается первым.

Потом Солана.

– О, почему нет?
– говорит мне Астон.

– Раз, - считаю я.
– Два.

Я делаю дополнительный вздох, прежде чем кричу:

– Три!

Единым порывом мы кричим:

– Жги!
– на наших родных языках.

Ветры удваиваются, вырываясь от нас четырех. Мы скользим по земле, когда ветры циркулируют настолько быстро, что отрывают куски камней и распыляют их.

Сражение успокаивается, когда Буреносцы останавливаются, чтобы посмотреть.

– Это так работает?
– спрашивает Вейн, когда труба простирается выше и выше.
– Я думал, ну, ты знаешь, будет больше движения.

– Он нагревается, - говорит Астон.
– Ты когда-нибудь тер палку между ладонями и наблюдал, как вспыхивает огонь?

Воздух, действительно кажется, становится горячее.

И горячее.

И горячее.

– Возможно, нам лучше отойти назад, - говорит Вейн.

Но отступать некуда. Горные склоны с одной стороны и горные пики с другой.

– ВСЕМ ПРИКРЫТЬ РТЫ!
– кричит Астон, и я прячу лицо, когда шторм взрывается водоворотом и движется подобно циклону к полю битвы.

С каждой секундой самум простирается шире, разбивает землю, будто она движется, и разносит ее по небу, пока воздух не становится настолько густым, что я едва могу видеть мои руки. Песок жжет глаза и горло, и я жалею, что мы были недостаточно умны и не оторвали полоски ткани от куртки и не сделали маски.

Кто-то хватает меня за руку, и я кричу... потом задыхаюсь от пыли.

– Все хорошо, - кричит Вейн и поднимает меня на ноги.

Мы спотыкаемся и бредем к другим, все кашляем настолько сильно, что почти падаем.

– Этот шторм сожжет все через несколько минут, - рявкает Астон.
– Так мы укоротим путь. Мы поразим их, когда они будут перегруппировываться.

Воздух чувствуется слишком тяжелым, чтобы двигаться... или это моя голова. Между палящим зноем и мелкими дыханиями и неуклюжими глазами, трудно сконцентрироваться. Однако, нам удается схватиться за руки и сформировать цепь, Астон берет на себя инициативу, направляя нас со скалы с такой скоростью, с какой наши шаткие ноги могут нас нести.

Возможно, ветры питают нашу скорость.

Возможно, я просто боюсь борьбы впереди.

Но, похоже, всего через секунды мы достигаем сражения.

Запах неописуем.

Грязь, отходы и жженая плоть - все соединяется с сухим ароматом выжженной земли. Меня едва не тошнит от каждого вдоха, и я задыхаюсь на пыли.

Повсюду, куда я смотрю, серые фигуры корчатся на земле, некоторые уже все, другие вопят и прижимают к лицами руки с волдырями. Я замечаю, что несколько Сил Бурь лежат среди них, и я пытаюсь убедить себя, что они уже пали в сражении. Помогает то, что я вижу много все еще стоящих опекунов.