– Она королева. У нее есть все.

– Как вы думаете, почему она стала мишенью?
– спросила я.

Он пожал плечами.

– Я не знаю, почему кто-то пришел за ней. Я знаю, что у нее есть все, но, честно говоря, на самом деле это все принадлежит моему брату. У нее просто есть доступ ко всему этому.

Об этом, по сути дела, мне уже говорил Бэйль. Ни у кого не было причины преследовать Линнею, если это не было личным. Но я надеялась, что Кеннет смог бы пролить свет на это.

– Вы разделяете какие-либо опасения королевы?
– спросила я.

– Ты имеешь в виду, нет ли у меня ощущения, как кто-то скрывается за углом, поджидая, чтобы схватить меня?
– Казалось, Кеннет обдумывал это, но когда опустил на меня взгляд, я поняла, что он усмехался.
– Как я могу чувствовать себя в опасности, когда я знаю, что ты защищаешь меня?

– Я здесь, чтобы защищать королеву.

– Технически ты здесь, чтобы помочь королевской семье, которая включает и меня.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, - сказала я.
– Вы думаете, здесь что-то происходит?

– Я думаю, что нашу охрану ужасно тренировали и командовали ею уже много лет, - сказал Кеннет, казалось, он необычайно тщательно подбирал слова. Обычно он говорил первое, что приходило в голову, но сейчас он выглядел осторожным.

– В результате бездарности охранников, - продолжил он, - совершенно вероятно, что что-то происходит. Но практически невозможно понять, чему причиной является не компетенция, а чему - гнусные намерения.

– Бэйль сказал мне, что ваш брат отказался вносить изменения, - сказала я.
– Если охрана ужасна, знаете ли вы почему?

– Точное направление мыслей моего брата всегда было для меня загадкой, - сказал Кеннет со вздохом.
– Я знаю, что в своей речи на коронации он пообещал продолжить правление нашего отца, поддерживая все, что он начал. Но почему король отказывается меняться перед лицом всех доказательств, говорящих ему, что это необходимо...
– Он замолчал.

Он остановился и повернулся ко мне, его голубые глаза мягко смотрели:

– Ты должна понять. Наш отец был трудным человеком, и Микко попал под влияние... трудностей отца. Микко так и не научился выражать свои взгляды и чувствует себя не комфортно от изменений или ответственности.

– Это не соответствует хорошим качествам короля, - заметила я.

– Нет, не соответствует.
– Кеннет на мгновенье горько улыбнулся, но тут же все исчезло.
– В любом случае, я не имею права плохо говорить о короле - моем брате или моем отце.

– Спасибо, что были со мной откровенны, мой господин, - сказала я, поскольку Кеннет был более честен со мной о своей семье, чем многие другие члены королевских семей, с которыми я сталкивалась.

Он остановился, повернувшись ко мне, поэтому я сделала то же самое.

– Ты знаешь, что на самом деле не должна этого делать. Ты можешь называть меня просто Кеннет. Я чувствую, что мы находимся в дружеских отношениях.

– Это выглядит слишком рисковано, чтобы согласиться, - сказала я.
– Вы принц, я следопыт из соседнего племени. Было бы очень неблагоразумно для нас двоих продолжать наше общение, поэтому было бы лучше не переносить ланч... встречу.

– Это несправедливо.
– Иронически сказал Кеннет.
– Я не вижу абсолютно никаких причин, почему мы не можем быть друзьями.

– Все дело в том, что меня могут посадить в тюрьму, а вы можете быть лишены своего титула, - напомнила я ему.
– Это звучит, как уважительная причина.

– Это только если мы нарожаем детей и разбавим родословную, и это нарушение наказуемо лишением свободы.
– Кеннет отмахнулся, словно это было не серьезно.
– Там ничего не говорится о дружбе.

– Возможно, я не хочу дружеских отношений, - возразила я.

– Значит, ты хочешь от меня детей?
– спросил Кеннет, поднимая бровь.

– Я думаю, будет лучше, если мы прекратим этот разговор, и я попаду на ланч с королевой Линнеей, - сказала я.
– Нехорошо заставлять королеву ждать.

– Ты права.
– Кеннет ухмыльнулся, но пошел дальше.

– Спасибо, принц, - сказала я, следуя за ним.

– Всегда, пожалуйста, следопыт, - ответил он.

Глава 22. Сомнение

Солнечный свет заливал чайную. Внешняя стена была стеклянной в форме купола, начинающегося от середины потолка и изгибающегося вниз, пока не переходила в пол над поверхностью озера. Оконная стена разделена на три круглых части, отделенных декоративными золотыми пластинами.