Но, по крайней мере, она была одна. Ни один жуткий фанатик не наблюдал за тем, как она спала, или пускал слюни на её лежащую фигуру. Учитывая особенности психики её похитителей, она одновременно ожидала и боялась этого. Они совершенно не казались ей здоровыми людьми в отношении женщин. Особенно если Айда был их лидером.

Она перевернулась и начала гадать, у кого надо вымаливать зубную щётку и душ. Она вдохнула. И дезодорант. Она пропиталась вчерашним потом. Она села, пытаясь избавиться от кислой липкости во рту, и провела рукой по спутавшимся волосам.

А ведь прошёл только день, напомнила она себе. Какой поганый день.

Открылась дверь. Мана обернулась, смотря через плечо. Ей пришлось закрыть глаза из-за яркого света в коридоре. Она прищурила их и увидела, как в квартиру вошёл мужчина и закрыл за собой дверь. Он не запер её.

– Доброе утро, - сказал Кенске, не смотря на неё. Мана не ответила.

Он вошёл в её комнату и положил рядом с ней небольшой пакет. Когда она не шевельнулась даже чтобы взглянуть на его содержимое, он слегка вздохнул, как разочарованный школьник, ждущий конца учебного дня.

– Там зубная щётка, немного еды, воды, вещи, которые могут тебе пригодиться, - сказал он.
– Используй их, не используй, всё равно. Душ тут не работает, поэтому придётся немного потерпеть, хорошо?

Мана не ответила. Она собрала простыню вокруг себя, как щит. Губы Кенске дёрнулись, то ли из-за сожаления, то ли из-за жалости. Он прошёл к дальней стене и открыл шторы. На улице всё ещё было темно.

– Я не делаю это, - он сказал "это", явно имея в виду вчерашний день, может быть, и всю его предыдущую жизнь, - потому что хочу, чтобы кто-то страдал. Я просто хочу помочь ему. И это всё, что я могу сделать.

Она смотрела на него, но вскоре её глаза опустились в поисках оружия. Она увидела пистолет в его переднем кармане. Его рука лениво болталась на рукояти. Он увидел её, когда повернулся, и почти улыбнулся.

– Послушайте, я не хотел вас убивать. Просто я взбесился. Это просто из-за шока встречи с ним, и мысль о том, что вы можете убить меня до того, как я поговорю с ним... Я не думал. Это был минутный порыв. Но другой...

Он остановился, чтобы позволить ей сказать что-нибудь. Она промолчала.

– Люди, которые, как вы можете сказать, "наняли" меня, дали мне ресурсы и знания для спасения Синдзи. И взамен они хотели моего содействия. Список контактов, мест встречи, имён, дат, такие вот вещи. До сих пор не знаю, зачем им это надо было.

Но потом, прямо перед операцией, они попросили меня отдать им Синдзи на блюдечке с голубой каёмочкой. И я сказал "нет". Не вслух, но я поклялся, что больше никому не позволю пользоваться им. На самом деле, я собрал команду для чего-то такого даже до того, как разобрался с деталями спасения. Полагаю, что доверие нынче вышло из моды. Если бы я мог избежать насилия, я бы так и сделал. Но я могу всё контролировать, понимаете?

– Почему вы забрали меня?
– наконец спросила она.
– В чём истинная причина?

– Потому что, - ответил Кенске, посмотрев на неё секунду, - он вам нравится, да?

Мана отпрянула.

– Нравится, - продолжил он. Его голос был очень мягким, ни капли насмешки или обвинения. Он как будто понимал её.
– Даже хотя вы служите в армии и должны выкрасть у него информацию. Он вам нравится. Я вижу, - выражение его глаз тоже смягчилось.
– Сначала я взял вас потому что хотел узнать, сколько знают военные, что они с ним делали. Но сейчас... причина, по которой я не убил вас, по которой я всё ещё держу здесь... Синдзи бы расстроился, если бы вы погибли или исчезли.

Он остановился, споря о чём-то с самим собой. Он хотел озвучить это, но не стал. Наконец он пожал плечами и сел на грязный пол перед ней. Пистолет смотрел на неё.

– Синдзи... всю его жизнь никто не чувствовал к нему настоящей привязанности. Я уверен, что вы знаете это. Все его "друзья" в Токио-3 и не взглянули бы на него во второй раз, не будь он пилотом. Они могут сколько угодно врать себе, говорить, что он стал частью их жизней, их семей, но это лишь ложь для облегчения совести. Потому что если они примут правду, что они использовали его для защиты своих неблагодарных задниц, одновременно с этим убивая других людей, то больше не смогут смотреть на себя в зеркало.

Даже я, - сказал он.
– Не знай я, что он управлял Евой, я избегал бы его как чумы. Я ненавидел унылых людей. Людей, у которых нет чувства юмора, или которые не могут расслабиться и хотя бы притворяться, что всё в порядке. Мир слишком ужасен, чтобы всё время фокусироваться на этом. Иногда людям надо забывать. Иногда мы в этом нуждаемся. Синдзи мог делать вид, но он никогда не переставал думать об этом. Он никогда не мог расслабиться.

После произошедшего с Тодзи я потерял все контакты с Синдзи. Я позвонил ему раз, когда узнал, что он уезжал. Но в действительности я хотел спросить, был ли у меня теперь шанс стать пилотом. Нас разъединили: NERV, видимо. Я больше никогда не говорил с ним снова. Я не мог решить, был ли я счастлив, или зол, или печален из-за того, что он исчез из моей жизни. Поэтому я пытался ничего не чувствовать. Так было легче. Я знал, что он как-то причастен к случаю с Тодзи, но точно не знал. Я честно не думал, что в нём это было. Нарочно поранить другого человека. Это просто не подходит к нему.