Он взял мое лицо в свои ладони и посмотрел в мои глаза своими, такими зелеными, пронзительными, проникающими в самую душу. И тихо сказал:

– Бельчонок, я тоже тебя люблю.

А в следующий миг его губы коснулись моих. В легком, неуловимом касании. И ледяной ком в моей душе разлетелся вдребезги, от тех сияния и теплоты что исходили от него.

От его губ исходила неведомая сила, которая растекалась во мне теплой волной, не давая даже задуматься о чем-либо. Полное отсутствие мыслей, и звезды перед зажмуренными глазами.

Он отстранился от меня и тихо прикоснулся губами к моим щекам, ловя непрошеные слезинки, скатившиеся с глаз.

– Ну что же ты, бельчонок?
– немного растеряно произнес он.
– Ведь ты моя невеста. Как ты могла решить, что я могу плохо о тебе подумать?

Он обнял меня, прижав к себе еще крепче, с каким-то отчаянным желанием, и потерся подбородком об мою макушку.

Я повозилась, устраиваясь поудобнее. В душе царила странная легкость. Как будто я состою только из воздуха. И он несет меня все выше и выше, навстречу к моей мечте, моему счастью.

– Я боялась, - наконец сказала я, поняв, что он все-таки ожидает моего ответа.

– Эль, скажи, разве хотя бы раз я дал повод подумать обо мне плохо?

– Лан, ты не понимаешь, - я судорожно покачала головой.
– Вот как тебе объяснить? Понимаешь, я росла у людей. У них было не принято выражать чувства. Простые - да. Посмеяться над шуткой, поплакать если больно. Но чувства в отношениях между мужчиной и женщиной - никогда. А еще там были женщины, про которых говорили, что они любят мужчин. Что им нравится быть с ними рядом, касаться их, чтобы их обнимали. И о них всегда говорили с осуждением. Их презирали. С ними никто никогда не здоровался даже. Как будто они пустое место. Я боялась, что если ты поймешь о том, что со мной происходит, ты станешь относиться ко мне точно так же.

Он судорожно выдохнул и стиснул меня в объятиях так, что мне стало трудно дышать. Потом отстранился и снова стал покрывать быстрыми, теплыми, нежными поцелуями мои глаза, щеки и даже нос. А потом коснулся губ, и я снова уплыла в неведомую даль, растворяясь в нем, в его дыхании без остатка. Отдавая себя всю, но взамен получая всего его.

– О боги, - со стоном выдавил из себя Лан, с трудом оторвавшись от моих губ, - какой же ты еще ребенок. Мне следовало понять, что происходит, а я думал только о себе. Проанализировал свое поведение и решил, что в какой-то момент я повел себя, как-то не так, и ты на меня обиделась. Мне даже в голову не пришло, что все так серьезно и сложно.

Он потянул меня за подбородок, вынуждая смотреть в его глаза.

– Милая, запомни, мы не люди, мы эльфы. Мы не стыдимся и не опасаемся своих чувств. А говорим о них с открытой душой. Понимаешь? У нас во имя любимых слагают песни и поэмы. Мы растворяемся в любимых без остатка. Мы верим в то, что для каждого эльфа на свете существует именно его половина, предназначенная ему богами. И для меня это счастье, понимаешь? Чистое, ничем не замутненное счастье, быть рядом с тобой и осознавать, что та, кого предназначил в супруги долг перед Империей, на самом деле является моей истиной половиной. Ты мое счастье, моя любовь, моя жизнь, Эльсинариэль.

Я тихо застонала, уткнувшись в его грудь своим лбом и зажмурив глаза.

– О боги, какая же я дурочка. Прости меня Лан. Сама того не подозревая, я чуть не разрушила все между нами.

– Спи, мой бельчонок, - прошептал он мне на ухо и прикоснулся губами к моим волосам.
– Разрушить связь между нами отныне не под силу никому из живущих в этом мире. Я назвал тебя своей Аол'ориэс, свой любимой. И ты мне ответила согласием. Отныне мы связаны с тобой, и навек.

– Люблю тебя, ушастик, - прошептала я, проваливаясь в сон.

* * *

Коэлас, к границе которого мы подъехали к обеду следующего дня, не произвел на меня такого же впечатления, которое я испытала при въезде в Авентарион. Там, действительно, повсюду веяло величием. Здесь все было гораздо проще. Может быть, в этом был виноват размер города, который оказался в несколько раз меньше, чем эльфийская столица. А может быть, я просто привыкла к виду воздушных эльфийских домов, легких ажурных мостков, соединяющих между собой кроны деревьев, пышных розариев и цветников, мило укрытых в глубине садов крошечных озер и весело журчащих ручейков.

Все это казалось милым, но не вызывало восторга. Наверное, я и вправду привыкла.

Мы остановились в небольшой гостинице в центре Коэласа. Уютные номера на двоих. Кстати, Лан, после нашего вчерашнего разговора, утром намекнул Дару, о том, что было бы неплохо, если бы он стал ночевать в другой постели.

Дар понимающе хмыкнул, посмотрел на счастливую меня и улыбнулся.

– Слава богам, разобрались. Я думал, что вы так и не рискнете поговорить друг с другом.

– Ты все знал?
– возмутилась я.