Если бы хоть раз Дантон пришел домой не под утро, небо бы рухнуло, а реки повернули вспять. В этот раз у снайпера было до того поганое настроение, что хоть вытягивай ремень из джинсов и вешайся на крюке от фонаря. Больше всего хотелось напиться, но в последнее время Джо ограничивал себя в удовольствиях из-за обещания, данного маме Доусона. Старушка была под стать своему сыну: мягкая, но непреклонная и напористая, как танк. Ну а еще, в очередной раз, проклятый курсант невольно Гувер открывал Дантону глаза на положение вещей, и прозревать было весьма болезненно. И если первый раз Джо благополучно забыл, то второй раз его напомнил, к великому неудовольствию не любящего задумываться о чем бы то ни было агента Купидона.

А истина состояла в том, что Татьяна... о, конечно она была прекрасна. Даже больше - она была просто бессовестно хороша. Когда они только начали встречаться, Дантону черной завистью завидовали все агенты. Он даже изменял ей не так уж часто, а уж то, что их пара продержится более шести лет, не подумал бы и сам директор Кейдж. До сих пор у всех, кто видел Татьяну, возникало здоровое чувство недоумения, почему она не пошлет подальше своего всех раздражающего и не очень-то респектабельного дружка подальше. Дантон не задумывался, вместе им было хорошо, а уж какие позы знала гибкая рыжая красотка с роскошными формами! Но это было давно, так давно, что Дантон уж и забыл обо всем. У агента Михайлофф был тот же недостаток, что и у большинства ослепительно красивых женщин: она считала, что ее красота покрывает все.

Дантон смотрел, как она спит, отвернувшись к стене, и безуспешно пытался вспомнить, когда это все началось. Раньше она такой не была. Она приходила к нему, когда он раненый лежал в лазарете, снисходительно выслушивала, чем Энакин Скайокер отличается от Дарта Вейдера, соглашалась, когда он был не прав, орала на него, когда злилась, смеялась его шуткам, даже если ей не было смешно. И сейчас все было так же, но за всем этим все явственнее проступало ее равнодушие, холодность агента на задании, флиртующего с кубинским наркокоролем. Она даже не трудилась притворяться в постели, просто неподвижно лежала и все, мало чем отличаясь от дорогой надувной куклы. Дантона все устраивало, он к ней привык, она была красивой, ему все завидовали... но даже на последнем задании, когда Татьяна соблазняла мерзкого старикашку - владельца сети подпольных казино, она была более живой, чем с ним в постели.

– Ты позвонил среди ночи, и я позволила тебе придти.
– Холодно сказала она.
– Ты хотел секса, и мы им занялись. Почему ты недоволен?

Почему? Трудно было сказать. Дантон не склонен был самообольщаться, и знал, что большинство женщин, с которыми он был, не очень-то его хотели, да и смешно было требовать чего-то от ночных бабочек или девиц из ночных клубов. Раньше Татьяне нужен был только секс, а не он сам, они оба прекрасно это понимали, но что ей нужно теперь? А солдат Гувер... Джо уже почти забыл, как приятно целоваться с кем-то, кто действительно этого хочет, просто целоваться и все. А еще у нее мягкие пухлые губы, лучше, чем у Татьяны, и пальцы тонкие-тонкие, ласковые, и она нежная, слишком нежная для солдата. А еще у нее на редкость поганый язык. Джо нахмурился, на шлюху он здорово обиделся, потом улыбнулся в темноте, потом опять помрачнел. Не надо было ее тащить на ужин с семьей. И вообще много чего не надо было делать.

– Татьяна!
– Громко позвал снайпер, игнорируя циферки 06:00 на электронном будильнике.

– Что?
– С яростью спросила Михайлофф, тут же проснувшись.

– Татьяна, что ты от меня хочешь?

– Я?! Чтобы ты заткнулся и уснул уже, спасибо, что поинтересовался!

– Я не об этом.
– Жалостно заныл Дантон.

– Чтобы прекратил ломать комедию. Чего тебе не лежится?

– А у тебя акцент!
– Возликовал Джо.

Татьяна молча осмотрела его с головы до ног, опять отвернулась к стенке и натянула одеяло, но отделаться от Дантона было не так-то просто.

– Откуда Кейдж знает, что ты ненатуральная рыжая?... Татьяна?... Тат!

– Сокращение от Татьяны - Таня!
– Прорычала женщина.
– И только попробуй произнести это ваше "Танья"! Уймись или я тебя изобью!

– Ну и прекрасно, хоть немного подвигаешься, а не будешь лежать бревном.
– Брякнул Дантон.

Татьяна никак не отреагировала на оскорбление.

– Нам надо расстаться.
– Нагнетал обстановку Дантон.

– Расставайся, только заткнись.
– Лениво отозвалась Татьяна, зевая.

– Я серьезно. Ты какая-то не такая стала.

– Как скажешь.

– И тебе не жаль? Мы же шесть лет вместе...

– Семь, проклятый ты эгоист.

– Что с тобой случилось, а?

– Я повзрослела, Джозеф.

– Ты стала холодной черствой сукой.

– Пусть так.
– Лениво согласилась Татьяна.

– Черт тебя дери, Тат, нельзя же быть такой равнодушной!

– Таня.
– Поправила Михайлофф.

Еще и этот мерзкий дождь. Скользкая трасса блестит, подсыхая, но все равно как следует не разгонишься. Рэйч уже не спит, тихо пройти не удастся.

– Джо?
– Удивленно спросила она, глядя на его лицо.

Дантон, не глядя, выкинул в ее сторону средний палец, Прайд пожала плечами и занялась своими делами. Всем было на него плевать. Дантон два часа проворочался без сна в своей комнате, потом понял, что все равно надо вставать, ехать на базу, а там напроситься у Доусона на какое-нибудь задание где-нибудь в Гонолулу. Конечно, у этого хлыща глаза на лоб полезут от такого заявления. Или довести приставаниями Марию Кри до белого каления. Или провести в кабинет к Кейджу парочку стриптизерш. Или поехать обратно к Татьяне, она его простит. От одной этой мысли Дантона затошнило.