– Я прошу прощения, сэр. Мне пришлось так сказать. Там были другие агенты.

– И что?
– не понял Дантон.

Гувер почесала висок и посмотрела на Джо как убежденный атеист на пятилетнего мальчика, спросившего, будет ли хорошо в раю его задавленной грузовиком собачке.

– Я готова искупить свою вину. Только прошу вас об этом никому не рассказывать.

– Почему?

– Пожалуйста, сэр. Это может... быть для меня опасно.

– Чем это?

– Пожалуйста, сэр, не спрашивайте меня.
– Мерида мучительно покраснела.
– Просто не говорите никому.

– Ладно, не скажу.
– Легко согласился заинтригованный снайпер.
– А про театр это ты же пошутила, да?

– Нет. Пойдемте, а то опоздаем.

– Ну, нет.
– Джо опять улегся лицом вниз на подушку.
– Никогда и ни за что. Был я в театре. Мне там не понравилось.

– А если я буду очень убедительной?

– Это как?

Вместо ответа Гувер запустила пальцы ему в волосы. Дантон несколько секунд лежал неподвижно, потом невольно принялся мять пальцами подушку и даже пару раз дернул ногой от избытка удовольствия.

– Я еще и не такое могу.
– Мерида жарко задышала ему в ухо и перешла на шею, для этого ей пришлось почти улечься грудью на спину снайпера.
– Пожалуйста, сэр. Я там уже была, клянусь, вам понравится.

– Детка, я не создан...
– простонал Джо, мечтая, чтобы это никогда не кончалось.

– Ну ладно.
– Гувер встала и скрестила руки на груди.
– Тогда я позову на свидание кого-нибудь другого.

Разочарованный Дантон почесал голову, под волосами еще бегали приятные мурашки. Потом до него дошло.

– Ты сказала "свидание"?

– Сказала. Это когда люди идут куда-нибудь вместе, а потом...

– Ты серьезно?

– А что такое?

– Смокинг, говоришь?

Вот как раз про смокинг Гувер пошутила, да и сама была отнюдь не в вечернем платье, и сейчас тащила Джо за руку по направлению к театру оперы как маленький бульдозер.

До центра они ехали на мотоцикле, разговаривать не получилось, поэтому Дантону оставалось только гадать, с чего вдруг неприступный курсант так резко сменил решение.

К театру подкатывали дорогие машины, сегодня была премьера какого-то там балета.

– Смотри.
– Сказал Джо, тыкая в афишу, на которой в балетной пачке красовалась бледная танцовщица.
– Помнишь, она была на вечеринке у Станниса?

Гувер огляделась, вытащила из кармана маркер и подрисовала актрисе усы, рога и недельную щетину.

– Может, все же куда-нибудь в другое место сходим?
– Глядя на ее творчество, тоскливо спросил Джо.

– Не дурите, сэр.
– Гувер убрала маркер и полюбовалась на результат.
– Вам понравится.

Снайпер в этом сильно сомневался. Все посетители театра были разряжены в шелк и перья, место было пафосное и дорогое. Джо в своей вытертой куртке тянул максимум на работника сцены, монтирующего декорации, да и Гувер в джинсовой мини-юбке и развевающейся на ветру куртке тоже не подходила под требования фейсконтроля.

– Нас туда не пустят!
– С надеждой предупредил Джо, буксируемый к сверкающему главному входу.
– Мы неподобающе выглядим!

– Ничего, там на месте все выдадут.
– Бодро отозвалась сияющая Гувер.

Как ни странно, их все же пустили. Но вместо того, чтобы идти со всеми в фойе, Гувер подошла к окошку администратора и протянула ему два билета. Очкастый бледный тип быстро взглянул на нее, потом на Дантона.

– Проходите.

Гувер прошла в открывшуюся дверь, где обнаружилось еще одно фойе, только пустое. За импровизированной конторкой сидела сухая и высохшая тетка, похожая на стрекозу.

– Опаздываете.
– Упрекнула она.

– Простите.
– Бодро извинилась Гувер, вцепившись в тоскующего Дантона, как клещ, чтобы не вздумал сбежать, и протянула билеты и ей.

Взамен тетка внезапно выставила на конторку два стаканчика с зеленой жидкостью. Гувер лихо опрокинула в себя один.

– Не тормозите, сэр! И так опаздываем!

– А это еще что?
– Дантон взял стаканчик.

– Не знаете? Это абсент. Пейте-пейте, с ним интереснее представление будет смотреть.

– Первый раз?
– Понимающе поинтересовалась "стрекоза".

– У каждого свой.
– Подмигнула Гувер.
– Ну, пойдемте, сэр.

Тетка посторонилась, и они вошли в лифт. Гувер трясло от возбуждения, снизу доносились какие-то крики, звон гонга и музыка. Дверцы лифта распахнулись, и Дантон оказался в центре огромной толпы, бесновавшейся вокруг металлической сетки с крупными ячейками. Пахло тут странно: потом, алкоголем, сигаретами, опилками, землей и почему-то голубями.