– Да это просто праздник какой-то!
– Воскликнула она, отбросив Татьяну на некоторое расстояние.

Дралась Михайлофф грязно, подло, не брезгуя обманками, и у Мериды на лице уже красовались три длинные царапины. Гувер не отказала себе в удовольствии отвечать тем же, а собравшиеся агенты громко и вслух жалели, что на ринге нет грязи, а дерущиеся в обычной черной форме, а не бикини. Гувер перевернула палку и ударила концом Татьяне в солнечное сплетение. Шпионка, не ожидавшая от недавней курсантки без особого опыта работы такой прыти, а главное, такой силы, быстро сориентировалась и начала вести себя осторожней. Попутно Гувер не скупилась на ехидные реплики, но Михайлофф на провокации не поддавалась... до поры до времени.

– Они же убивают друг друга!
– Вдруг изумленно выдал Пьер Рошель, раньше других сообразив, что тренировочный бой перерос в выяснение отношений, как это только бывает у двух женщин, имеющих друг к другу взаимные претензии.

И действительно, агенты Гувер и Михайлофф уже давно перешли в драке границы дозволенного, и каждый пропущенный удар грозил обеим если не смертью, то месяцем в лазарете уж точно.

– Прекратить драку!
– Рявкнул Роквуд, но его голос потонул в шуме активно болеющих курсантов.

Тогда тренер начал пробираться сквозь толпу, откидывая оказавшихся у него на пути рядовых как щенков. Разнимать озверевших женщин было вдвойне опасно: Роквуд рисковал как получить сам, так и подставить под удар одну из них. Опытный боец решил пожертвовать менее ценной на его взгляд Гувер, которой он, к тому же, не простил "старого козла". Курсантка полетела на пол, хватая ртом воздух, Михайлофф застыла, тяжело дыша и глядя на Роквуда пылающими от ненависти глазами. И хотя она была старше по званию, старый тренер не поскупился при курсантах обложить ее трехэтажным матом, потом без усилий поднял Гувер за ремень и понес в карцер.

Довольные устроенным шоу курсанты начали расходиться, кое-кто требовал выигранные деньги, и в толпе даже вспыхнула парочка локальных драк, призванных выяснить, кто же все-таки выиграл: Гувер, явно побеждавшая до того, как кулак Роквуда отправил ее в нокаут, или Татьяна, бравшая мастерством, опытом и грудью четвертого размера.

– Из-за чего у них началось-то все?
– Недоуменно спросил Рошель у курсанта, стоявшего в первом ряду.

– Да из-за ерунды.
– Курсант так же недоуменно пожал плечами.
– Вроде агент Джокер сказала агенту Михайлофф: "ты не выиграешь эту битву, ты старая...".

То ли из-за отсутствия свободного помещения, то ли в воспитательных целях Гувер и Татьяну поместили вместе. Особой радости это не доставило ни той, ни другой. Драться уже не хотелось, обмениваться язвительными репликами было опасно членовредительством, поэтому агенты развернулись друг к другу спинами, взаимно желая сокамернице умереть в страшных мучениях. Но прошел день, второй, делать было нечего, отпускать их не собирались, все стены были покрыты формулами, выцарапанными металлической собачкой от молнии, и удушающее безделье вынудило женщин наконец-то заговорить. Не сказать, чтобы они просили друг у друга прощения или соблюдали вежливый нейтралитет. Разговор пошел о том, о чем не мог не пойти в камере, где были заперты представители совершенно разных культур.

– Мэм, вы такая замороченная.
– Ленивым голосом, но смакуя каждое слово, говорила Гувер, пытаясь дотянуться ногами до потолка.
– Вы, русские, все такие? Поддерживаете имидж загадочной и непонятной души? Читала я ваших философов, сплошное умствование, ничем не обоснованное. Самоуничижение, доходящее до мании величия. Надо же было додуматься объявить себя народом-богоносцем, спасителем Вселенной! И это нация, погрязшая в распутстве и пьянстве! Да у вас не экономика, а смех один! Вы не то что тяжелую, уже даже легкую промышленность возродить не сможете!

– Рот закрой.
– Негромко приказала Татьяна.

– Ага, уже дрожу вся. Видала я ваш махровый патриотизм, просто смешно. И это у человека, который передавал сведения о своей стране американской военной разведке! Где логика? У вас там все такие?

– Заткнись.

– Давайте больше слов, в России вас оценят, может, даже не сразу пришибут, когда решите вернуться... ой, что-то вы не торопитесь туда. Конечно, со стороны эту помойку любить легче.

– В чем твоя проблема?

– Моя?! Это не я бросаюсь на людей, как бешеная! Не я строю из себя непонятую загадочность. Ах, эти американцы, такие тупые пожиратели бургеров... а если вы такие умные, что же вы в такой жопе?

– Как это типично.
– Не выдержала Михайлофф.
– Для вас. Думать, что вы умнее всех. Эти ваши смешные идеи о всеобщем равенстве. Вы даже представить не можете, что не все такие же, как вы. Вы никогда не договоритесь ни с китайцами, ни с арабами, просто потому, что не поймете, что они другие. Вам кажется, что если кто-то назвал кого-то другим, он нацист. И вот поэтому вам никогда...

– Конечно, только вам!
– Поддакнула Гувер.
– Вы одна среди нас такая умная.

– Не просто умная. Я лучшая.
– Просто и устало сказала Михайлофф.
– Потому что я понимаю людей.