Фрау Бергхаус сделала вид, что она не видит Фрауке, и поспешила к своей машине. Я повела детей к нашему велосипеду, а Марлон продолжал выкрикивать нам вслед свои угрозы.

– Ты хочешь договориться с Флавией, Эмили? – спросила я.

– Нет, – ответила Эмили. – Она меня вообще не любит. С ней ужасно скучно. Она глупая корова.

– Значит, она пошла в мать, – сказала я.

– Бабушка всегда договаривается с такими глупыми девочками, – добавила Эмили. Я подняла её вместе с книгой и пальто и подсадила в детское сиденье Юлиуса, пристегнув ремнями безопасности. При этом меня удивило, какая она лёгкая, она весила меньше Юлиуса, а он был младше её почти на два года. Правда, он был довольно крупным для своего возраста, он пошёл в меня, как и Нелли. Он с ранцем за спиной уселся в седло и ухватился за руль.

– В твоём классе вообще есть дети, которых ты не считаешь глупыми? – спросила я, ведя велосипед по тротуару.

– Нет, – ответила Эмили.

Я так и думала. Но метров через сто Эмили, к моему удивлению, подняла голову и сказала:

– Несколько человек всё же довольно милые. Например, Валентина. Но с ней никто не играет.

– А почему?

Эмили пожала плечами.

– София и Флавия говорят, что Валентина вообще не должна ходить в нашу школу, потому что её мать уборщица и не говорит хорошо по-немецки.

– Но, очевидно, Валентина действительно умная, если она без теста для подготовки к тесту Общества матерей смогла объяснить, для чего используется точка с запятой.

– София говорит, что у Валентины нет никаких кукол, только мишка, причём очень противный, – сказала Эмили. – Но Валентина, может быть, и не хочет кукол. Мне куклы тоже кажутся дурацкими. Кроме Барби.

– Похоже, у вас родственные души, – сказала я. – Почему же ты не договариваешься с Валентиной?

– Бабушка этого определённо не захочет, – ответила Эмили. – Валентина всегда так странно одета. И её мама тоже.

– Хм, – сказала я. – Мне поговорить с твоей бабушкой или папой?

– Не трудись. Тебя всё равно никто не слушает, – сказала Эмили, моментально становясь прежней. – Я надеюсь, что ты не сварила опять тортеллини с зелёным соусом, я тогда лучше буду сразу делать домашние задания. – Она вздохнула. – Если в вашем дурдоме я найду место, где мне никто не будет мешать, пока не придёт папа.

При других обстоятельствах я бы ответила ей: «Могу предложить тебе место в подвале», но сегодня я могла как-то понять её грубость. Как сказала Фрауке – агрессия вызывает контрагрессию. Хотя я сомневалась, что слово «контрагрессия» можно найти в словаре.

*

Нелли с силой пнула входную дверь ногой, и та шумом захлопнулась. Люстра тихонько зазвенела своими искусственными кристаллами.

– Ещё раз, – крикнула я из гостиной. – Картины ещё не попадали со стен.

– Оставь свои глупые шутки, – фыркнула Нелли и потопала вверх по лестнице.

– Что с ней такое? – спросил Юлиус.

– Любовные страдания вечером в пятницу, – ответила я.

– Чушь! – закричала Нелли. – Я просто ужасно злая. – Она рванула дверь своей комнаты и с грохотом захлопнула её за собой.

– На кого она злится? – спросил Юлиус.

– На Кевина, – ответила я.

Нелли снова рванула дверь.

– Не на Кевина! На себя! Потому что я такая глупая корова и влюбилась не в того парня! Такой мягкотелый бэбиситтер! А я думала, что Кевин крутой! Как можно быть такой глупой? Но уже слишком поздно! Макс встречается с этой глупой Лаурой-Кристин, а я влюблена в типа, который пахнет детским кремом!

– Ты не хочешь спуститься к нам? – спросила я.

– Нет! – крикнула Нелли и захлопнула дверь.

Мы с Юлиусом подождали. Через четыре секунды дверь снова распахнулась.

– Он серьёзно хотел, чтобы я поменяла Саманте пелёнки! Причём полностью уписанные пелёнки! Он думал, что делает мне этим одолжение!

Я постаралась не засмеяться и выглядеть возмущённой.

– Очевидно, его предыдущей подружке очень нравилось менять пелёнки! – прокричала Нелли. – Какой идиотизм!

– Попкорн, – сказала я. – Мы с Юлиусом делаем попкорн.

Нелли спустилась по лестнице на пару ступенек вниз.

– Он сказал, что я ненормальная! Я! Потому что я не нахожу таким чудесным возиться с младенцами и ковыряться в их какашках!

Мы не ответили, и она начала плакать:

– Они же не сироты! У них есть матери, которые могут это делать!

– У нас ещё есть чипсы и мороженое, – сказал Юлиус.

Нелли спустилась ещё на пару ступеней. Она высморкалась.

– Это так несправедливо.

– Мы хотим посмотреть ДВД и устроить пикник на диване, – сказала я. – Можешь присоединиться, если хочешь.