Она нервно отвернулась и схватилась за краешек своего платья, все еще удерживая сумку няни, которая, к слову, высматривала черный лимузин, на котором они сюда приехали. Транспорт появился уже через пару минут, рассекая дорогу и вздымая в воздух светло-коричневые пылинки. Джу зажмурилась, пряча глаза, ведь если в них попадет мусор, будет болеть и печь, а этого она боялась больше, чем фобии. Ее всегда пугала любого рода боль.

Няня довольно грубо затолкала мальчишку в салон и рядом усадила словно онемевшую Джу, забрав у нее свою сумку. Сама же расположилась на переднем сидении, так как места в машине не хватало. Их водитель, мужчина средних лет со всегда улыбающимися глазами и нежной улыбкой, иногда напоминающей улыбку брата, изумленно посмотрел в зеркало заднего вида и, цокнув языком, покачал головой. Затем он поймал все еще виноватый взгляд Джу и почему-то загадочно ухмыльнулся.

Внезапно стекло, отделяющее заднюю часть машины от передней, поднялось, и девочка глубоко вздохнула, зная, что взрослые их не услышат. Переминая пальцы, она покосилась на гордо сидящего рядом мальчишку, не желающего даже смотреть на нее, и, мрачно покачав головой, пробормотала:

– Прости, я не знала, что так выйдет.

Он не ответил, продолжая смотреть в окно, но Джу заметила, что его ладони дернулись и сжали чашечки острых коленок. Значит, мальчик не глухой, а просто предпочитает игнорировать ее.

– Понимаешь, я просто больна… У меня аутофобия, поэтому я схватила тебя. Честно, мне не хотелось, чтобы тебя поймали, я даже не обижаюсь, что ты хотел украсть ту сумку…

– Помолчи уже, - наконец ответил незнакомец и, повернув голову, злобно смерил девочку пристальным взглядом. – Из-за тебя меня снова вернут в приют! Раздражают такие дуры, как ты!

Сердце Джу дрогнуло от внезапно открывшейся правды, а на глаза снова навернулись слезы, но теперь уже не из-за болезни, а из-за жалости к мальчику. Должно быть, он сирота, если говорит о приюте, или родители просто сдали его, лишив счастливого детства.

– Но почему ты воруешь? – прохрипела она, пытаясь увлечь его хотя бы в подобие разговора и узнать причину, по которой он попал в то злополучное место и стал таким.

– Ты никогда не поймешь этого! – вскипел тот, сжимая ладошки в кулаки и глядя на нее с искренним раздражением. – Ты просто богатая избалованная девчонка! Тоже мне, болезнь… Что это вообще такое? С деньгами твоих родителей тебя бы уже давно вылечили!

Джу молчала, не зная, что сказать. Да и как объяснить незнакомцу, что взрослые ничего не замечают? Что они попросту не верят ей и даже не дают встретиться с вечно занятым отцом. Как рассказать, что она постоянно одна и пытается бороться с фобией, но чем дальше, тем хуже. Что все это заходит в глухую комнату, из которой не выбраться?

– Тебе никогда не понять, что такое борьба за последний кусок хлеба и постоянные драки с теми, кто намного старше… У тебя никогда не отбирали деньги… - его голос дрогнул, и Джу, кажется, даже заметила возникшие в уголках красивых раскосых глаз прозрачные слезинки.

Ее сердце сжалось, и она втупилась перед собой в плотную стеклянную стенку, за которой виднелись головы водителя и няни. Теперь его могут наказать из-за нее и снова отправить туда, где насилие и злоба. Где ничего, кроме жадности. Ей плохо представлялась жизнь в приюте, но подсознательно Джу понимала, что там очень трудно, что порой невыносимо.

До конца пути они ехали молча. Он рассматривал ванильные облака, мчащиеся в тон скорости машины, а она смотрела то на мелькающие дома, то на него, мрачного и задумчивого. Хрупкое телосложение, темно-коричневый ежик волос, красивые кошачьи глаза и чётко обрисованная форма губ. Такой милый и симпатичный, почему его бросили? За что?

Сигнал о прибытии заставил обоих резко подпрыгнуть от неожиданности. Высокие дорогие ворота разъехались в стороны, освобождая дорогу для лимузина. Мальчик заметно напрягся и, пусть слегка побледнел, держался довольно гордо и независимо. Джу незаметно хихикнула, не в силах сдержать собственную реакцию на показное притворство маленького вора. Впрочем, она делала так же, когда учитель ругал ее за непослушание или няня отбирала ужин в наказание.

Дверцы машины открылись, и водитель по имени Пак Чанжу поклонился маленькой госпоже, а затем перевел взгляд на застывшего в ожидании мальчишку.

– Попрошу вас пройти за госпожой Чхве, она проведет к господину.

– Чанджу, я могу пойти с ними? – спросила Джу, нервно теребя платьице вспотевшими ладошками. – Мне очень хочется увидеть отца.

– Думаю, в этом нет ничего плохого, - задумчиво произнес водитель и, повернувшись к подошедшей няне, сказал: - Молодая госпожа хочет пройти к отцу, это возможно?

Женщина строго смерила все еще сидящих в машине ребят взглядом и затем кивнула, разворачиваясь и направляясь к главному входу. Джу радостно улыбнулась и выпрыгнула из машины, поправляя сбившуюся одежду, а мальчик раздосадованно поджал губы и поплелся за ней, обреченно опустив руки по бокам.