Кабинет отца находился на самом верху. Это был четвертый этаж их особняка, украшенный по-особому дорого и представительно. Повсюду были слуги, готовые отозваться на малейший подзывающий звук. Все одеты в черно-белую форму, опрятно причесаны, всему обучены, как в любой богатой семье. Однако Джу это совсем не нравилось, они словно были чужими людьми, незнакомцами в добродушных масках.

Она заметила, что мальчик совсем побледнел, он чувствовал себя как не в своей тарелке, и это было видно по его бегающим глазам. Наверное, его очень сильно отругают за попытку обворовать работника такой семьи как Кан.

Когда главный секретарь подошел к ним, сообщив, что отец готов принять их, Джу счастливо улыбнулась, предвкушая встречу, но к ее удивлению мужчина добавил, что войти могут только няня и главный виновник.

Опустошённо глядя вслед исчезающим за дверью людям, девочка чувствовала, как в груди растет пропасть из тоски и непонимания. Почему отец отказался увидеться? Почему оттолкнул ее в который раз? Все чаще и чаще это повторялось, и Джу не могла найти всему объяснения, продолжая молчаливо оправдывать родственника.

Но сдаваться она тоже не хотела. Зная, что в коридоре есть много слуг и в случае очередного припадка ей помогут, девочка прошмыгнула мимо охраны и зашла в боковую комнату, из которой был еще один вход в кабинет. Здесь были сложены старые картины, которые сняли, но не стали выбрасывать, надеясь на скорый семинар, где смогут от них избавиться. Также покрытая простынями припыленная мебель. Сюда никто не заходил, но и не запирал комнату на ключ, что здорово играло на руку Джу в данный момент. Казалось бы, она в любое время могла бы проникнуть в комнату и попробовать встретится с отцом, но на четвертый этаж ее пускали только с няней, которую она всегда ждала у двери отцовского кабинета.

Девушка не спешила врываться, а лишь затаилась, прислушиваясь к разговору, доносящемуся снизу. Ей удалось распознать голос родителя, и сердце быстрее забилось в груди.

– …вызовите работников приюта, пусть приедут и заберут его. Об этом надо говорить непосредственно с ними, наказание он понесет соответствующее общему решению.

– Но господин Кан! Вам не кажется, что мальчишка слишком много на себя берет? Он хотел обворовать меня! А до этого проделал подобное с моими знакомыми! – возмутилась няня, притопнув ногой. Джу поморщилась, как наяву представив ее красное от злости лицо.

– Я не удивлен, что мальчик опустился до такого, проживая в приюте, - ответил отец своими низким бархатным голосом. – Он получит свое наказание, но мы не станем запирать его в кладовой, как это предложили вы.

Девочка шокировано застыла, не веря своим ушам. Няня хотела запереть его в кладовой?! Тогда она, наверное, не раз думала проделать и с ней то же самое, но если однажды рискнет сделать нечто подобное, то Джу просто не выживет в закрытом пространстве, да еще и в полном одиночестве! Ее никто не сможет защитить, никто не поверит, и даже никто не поймет, в чем дело… А тот врач, который рассказал ей о предполагаемой болезни, давно уехал из страны, потому что так велел отец по просьбе няни, что не поверила словам мужчины, обозвав его шарлатаном.

Внезапно как будто самый настоящий будильник в ее голове заставил девочку очнуться и взметнуться на ноги. Словно во сне, она резко толкнула дверь и ворвалась в кабинет, натолкнувшись на изумленные взгляды взрослых и стоящего позади мальчишки.

– Н-нет... – тяжело пробормотала она, пытаясь отдышаться. – Его нельзя отдавать обратно в приют!

– Что? – к ней повернулся отец, и строгие складочки образовались на его высоком лбу. – Как ты здесь оказалась? Почему без спросу вошла?

– Отец, я хочу попросить тебя кое о чем. Ты же знаешь, я никогда ни о чем не просила… Позволь мне только одну прихоть! – воскликнула девочка, низко кланяясь родственнику. Ее душили слезы от представленных картин, где она или этот мальчик сидят запертыми в тесной кладовой.

– Чего ты хочешь? – на удивление спокойно спросил мужчина, заставив жестом замолчать няню, которая уже открыла рот для протеста.

– Отставь его здесь. Оставь со мной, чтобы он исправил свою вину… Пусть он станет моим личным защитником…

– Этот мелкий парнишка? – удивился отец, поворачивая голову и глядя на ошарашенного воришку. – Он же ненадежный, к тому же, приютский.

– Я очень прошу тебя, - всхлипнула Джу, падая на колени и сгибаясь еще сильнее. Ее колотило от волнения, сердце болезненно билось в груди. В горле пересохло, но мозг отчетливо твердил, что она должна сделать все, чтобы он остался рядом. – Умоляю тебя, не отдавай его в приют.

Мужчина некоторое время молчал, обдумывая просьбу дочери, а затем, глубоко вздохнув, ответил: