— Мальчишка грабанул офис Барнхолла?

— Он это отрицает. Утверждает, что обчистил соседний офис.

— Значит, пленка записана вне пределов офиса Барнхолла — через стену! — Это определенно встревожило Фланагана, и Мэлони понял почему.

— Не думаю, что кто-то собирается шантажировать вас. Тут, черт возьми, нечто гораздо большее.

— Почему это вас так заинтересовало?

— Одна из пациенток Барнхолла — Элен Джустус.

— Бог мой, ну и что?

Мэлони не намеревался щедро разбрасываться своей информацией. И он сказал:

— Ну а теперь по поводу того парня, которого укокошили ночью в проулке?

— О нем мы получили распоряжение свыше. Замять это дело. Он был правительственным агентом.

У Мэлони расширились глаза. Он тихо присвистнул.

— Дела начинают приобретать все меньше и меньше смысла. Кто ж его убил?

— Будь я проклят, если мне известно. Мы, конечно, интересовались, но ушли ни с чем.

— Вам нет смысла ломать мозги. Пристрелил этого парня Зубастый Спаатц. По ошибке. Он преследовал меня.

— Вы хотите сказать, что находились на месте преступления?

— Зубастый шел за мной следом от казино. Этот парень вышел из проулка, и Зубастый…

— Зубастый мертв.

— Угу.

— Его убили, потому что он сглупил?

— Его устранил Кете Гэвин.

— Кете тоже мертв.

— Безусловно. Он взорвал себе башку при помощи сигары с «сюрпризом», которая, кстати, была предназначена мне.

Фланаган уставился на Мэлони так, словно тот являл собою некое потустороннее явление.

— А не впутаны ли вы вообще во все убийства в городе?

— Эти взаимосвязаны, — сказал Мэлони.

— Кто же преследовал вас? Вы что, встали поперек дороги Кетсу?

— Нет. Я не такой дурак. Кто-то просто заключил с ним на меня контракт. А тот в свою очередь передал его Зубастому.

— Парень пытается пристрелить своего собственного адвоката… — пробормотал Фланаган. — Теперь я узнал все…

— А вот мне хотелось бы узнать гораздо больше, черт возьми. Я хочу узнать, кто настроен против меня. И почему?

— Вы думаете, что с этим связан Барнхолл?

— В чем-то связан.

— Как вы считаете, кто ведет тайное наблюдение из соседнего с его офисом помещения?

— Хотел бы я это знать.

У Мэлони имелось кое-что. Правда, ничего определенного. Только часы с чьими-то инициалами. Ничего, что можно предъявить на суде, как вещественное доказательство «А».

— Этот кабинет примыкает к офису Барнхолла, — проговорил Фланаган. — Может быть, нам стоит прийти туда и последить за этим психоаналитиком.

Мэлони нахмурился.

— Мне кажется, Барнхоллу известно про глазок.

— Вы хотите сказать, он позволяет им подглядывать за собой?

— Я пока не могу наверняка ответить, однако глазок в стене имеется. Трудно предположить, что Барнхолл не знает о нем.

— Звучит дико.

— Нам надо тщательно обследовать его офис — посмотрим, что нам удастся обнаружить среди его записей.

— Это незаконно, — тихо произнес Фланаган.

— Там может оказаться нечто посерьезнее, чем ваши сеансы в постели, записанные на пленку.

— Нам лучше сделать это сегодня ночью, — решительно сказал Фланаган.

Мэлони выдвинул ящик письменного стола.

— Не знаю, как вы, — сказал он, — а мне необходимо выпить.

— Пока я не при исполнении, я тоже могу позволить себе это удовольствие…

— Как я понимаю, миссис Джустус, ваш муж — владелец ночного клуба?

— Совершенно верно.

— Значит, вы очень богатая женщина?

— Наверное, могла бы отнести себя к таковым.

— Тогда скажите мне — зачем вам работать на неинтересной работе, причем за ничтожное жалованье?

Бидди Пенроуз произнесла эти слова так, словно Элен совершала что-то непристойное. Она провела ее в свой просторный, удобно обставленный кабинет и уселась за письменный стол, не предложив Элен сесть. Возможно, осознавая свое богатство, придающее ей уверенность, Элен выбрала один из двух свободных стульев и без приглашения села. Бидди Пенроуз не возражала. Позади раздался легкий треск, и открылась дверца для желоба для пленок. Три пленки вместе с белым конвертом упали в специальную корзину.