Лепорелло. Не говорите об этом с такою докторальностью, брат мой. Учёного учить -- только портить... Вы ещё бегали по Санта Лючии маленьким амурчиком, не подозревая, что на свете есть не только черная сутана, но даже просто штанишки, а я уже был, по меньшей мере, бакалавром нежной науки. И при чьей кафедре! О, мой покойный барин! Вот был профессор любви!

Дон Ринальдо. По назначению?

Лепорелло. За кого вы нас принимаете? Всегда по избранию... Мир его праху. Я сомневаюсь, что его грешная душа попала не то что в рай, а хотя бы в чистилище. Но, если он в аду, и если у сатаны есть жена... не поздравляю я бедного чёрта: у него режутся теперь новые рога.

Дон Ринальдо. Ваш бывший господин...

Лепорелло. Был единственным человеком, дон Ринальдо, опасным моему супружескому счастью. Против всех остальных я застрахован.

Дон Ринальдо. Вот как! Любопытно знать, чем именно?

Лепорелло. Во-первых, тем, что, как я уже имел честь вам заметить, жена моя добродетельная женщина.

Дон Ринальдо. А я уже имел честь заметить вам в ответ, что добродетель жены вашей, как и всякая другая, граничить с пороком. Учредите на границе зоркую таможню, чтобы амур не провёз к вам контрабанду.

Лепорелло. Во-вторых, тем, что, благодаря покойному барину, – нет в Европе человека, более меня постигшего тайны любви. Я знаю все штуки, все хитрости и подвохи господ ухаживателей за хорошенькими женами пожилых мужей... Нет любовной мины, на которую я не мог бы ответить контр-миною, нет засады, которую я обратил бы на голову моего же врага. Э! Да что здесь толковать! Рога – для меня анахронизм. Они умерли в ту ночь, когда черти взяли моего покойного господина.

Дон Ринальдо. Однако, мужская красота...

Лепорелло. Она умерла в ту же печальную ночь, дон Ринальдо.

Дон Ринальдо. Печальную?

Лепорелло. Ну, да, для моего господина. После него я уже не видел истинно красивого мужчины.

Дон Ринальдо. Сказать правду, дон Эджидио, я думаю, что соперничать с вами может и не истинно красивый мужчина.

Лепорелло. Попробуйте!

Дон Ринальдо. Женщины любят молодость, а вы таки порядком стареньки.

Лепорелло. Стар, да петух, говорит пословица.

Дон Ринальдо. Лысина ваша тоже мало служит вам к украшению.

Лепорелло. Бог прибавляет людям лба за мудрость.

Дон Ринальдо. Вы несколько рябоваты.

Лепорелло. И, тем не менее, миловиден.

Дон Ринальдо. Не нахожу.

Лепорелло. А я нахожу. Милый друг, вы не знаете моей Габриэллы. Эта женщина не из тех вертушек, что продают свою супружескую верность за пару чёрных усов и песенку под аккомпанемент мандолины. Она ценит в мужчине только внутренние достоинства.

Дон Ринальдо. А они у вас есть?

Лепорелло. Есть – вот, ей Богу, есть!

Дон Ринальдо. Отчего же их никто не видит?

Лепорелло. Оттого, что, если бы все видели мои внутренние достоинства, они были бы уже не внутренними, а внешними. Я скромен, дон Ринальдо, и держу свои достоинства про домашний обиход. Кто угощает своими достоинствами постороннюю публику, у того они скоро расходуются. Габриэлла знает меня слишком хорошо и никогда не променяет на какого-нибудь щеголя с пером.

Дон Ринальдо. Однако, клянусь, что этого унтер-офицера она слушала с удовольствием. Он напевал ей свои песенки от самой Виа Толедо до нашего переулка.

Лепорелло. И вы все время следили за ними?

Дон Ринальдо. Да.

Лепорелло. По такой-то жаре?

Дон Ринальдо. Чего не сделаешь для приятеля?

Лепорелло. Особенно, если у приятеля есть хорошенькая жена, за которою безуспешно ухаживаешь.

Дон Ринальдо. О, дон Эджидио!

Лепорелло. И которую ревнуешь ко всякому встречному.

Дон Ринальдо. Как дурно вы толкуете мои добрые намерения.

Лепорелло. В том числе и к её собственному супругу.

Дон Ринальдо. Если вы так понимаете моё участие к вам, то отчего вы не закроете для меня дверей своего дома?

Лепорелло. Оттого, что нет лучшей страховки для мужа, как держать при жене такого влюблённого, которого она терпеть не может.

Дон Ринальдо. Гм! Гм!

Лепорелло. Несчастный влюбленный, дон Ринальдо, подобен собаке на сене: сам не съест и другим не даст.

Дон Ринальдо. Не слишком ли вы самонадеянны?

Лепорелло. Разве вы не выследили унтер-офицера?