Tom ©

Темно-зеленные глаза. И сильные руки. «Совенок», говорил он мне, «Мой совенок», а я утыкался носом в его шею. И он снова брал меня. Нежно так, его руки...

Если я возвращаюсь в реальность из той темной комнаты, то чувствую ужасную боль. Поэтому я пытаюсь оставаться в воспоминаниях.

Это так реально. Я даже вижу на стене картину в стеклянной рамке, а в ней парусник с алыми парусами. Он, тот незнакомец, что-то рассказывал мне об этой картине. Этот человек... Мужчина. И у меня были с ним отношения. Мы с ним спали.

Тогда какого хрена сейчас мне так больно? Если то, что сейчас приходит на ум правда, то почему мне сейчас так больно? Может, я это выдумал? Лишь бы боль не чувствовать...

Билл лежит рядом обнимает меня, целует, мы держимся за руки, но я почему-то так странно себя ощущаю. Ладно, не нужно думать об этом сейчас. Подумаю потом...

– Том, скажи, ты мазохист?
– совершенно серьезно интересуется Билл.

– С чего ты взял?

– Ты так насаживался, что я думал уже не только о твоей порванной заднице, но и о моем поврежденном члене... Ты мазохист...

– Да брось ты...
– улыбаюсь.
– Просто...
– может ему рассказать?
– Я ведь не знаю как нужно, ты бы тормозил меня...

– Все хорошо...

Билл утыкается мне в шею. Мой хороший. Великолепно, правда?

– Кто там?
– интересуется он, когда в нашу дверь кто-то звонит.

– Щас посмотрю кто там...

Натягиваю трусы, сверху домашние шорты, футболку, и уже иду к двери.

– Ну, кто там?
– открываю.

– Ого... Томас Вульф Эртройт, - Джордж широко улыбается.
– Ты наконец-то решился на дреды. Ты отлично выглядишь! Ты что такой бледный? И, может, ты уже впустишь меня в квартиру?

– Да... Проходи на кухню, - сдержанно говорю я. И что мне теперь делать? Если Билл сейчас выглянет из спальни Джордж все поймет.

– Эй!!!
– толкает в плечо, - я говорю, когда это ты мне указывал, куда мне проходить?

– Дуй на кухню, - толкаю парня к кухне, - ты вообще, что это решил вспомнить обо мне?

– Я соскучился!
– гадко улыбается он.
– Мы снова с тобой не виделись почти два месяца, ты совсем офигел.

– Это я офигел?
– наливаю ему кофе.
– Ты себя-то вспомни...

– А что вспоминать? Я в очередной раз должен был вправлять тебе мозги...

– Конечно!
– ставлю перед ним чашку.
– Иди ты в жопу!
– усаживаюсь на стул.
– Ты повел себя как козел!

– Я козел? Пусть! Но ты просто безмозглый, вляпался в такое...

– А по чьей вине я вляпался в это?

– Ой, откуда я мог знать, что ты поведешься на этого педика?
– смеется, а мне в рожу дать ему хочется.
– Я же просто так, для прикола тебе его подсунул, думал, ты поржешь над этой шлюхой...

Я нервно сглатываю, а он продолжает:

– Ну, ты сам подумай, он же страшный! Он же спит непонятно с кем, я был уверен, что ты пошлешь его! А ты...

– Прекрати, Джордж! Что у тебя за привычка людей оскорблять, ты же его совершенно не знаешь!

– А ты знаешь? Ах, ну, да, - громко ржет Джордж, - конечно, ты его знаешь! Ну, как, теперь расскажешь? Теперь-то расскажешь, что у вас там с ним было?

Спокойно смотрю на друга, хотя внутри все кипит! Как он смеет, такое говорить о моем Билле?

– Ну, Том? Че ты такой хмурый?

А я понимаю, что Билл слышит каждое его слово. И понимаю, что если не отстою его честь, то все мои слова о любви к нему, это пустое, просто треп.