Поговаривают, что для юного певца примерка костюма актера стала неудачной, поэтому режиссер мюзикла Гилдартс Клайв подумывает о возможной замене.

Умно ли это, учитывая, что до постановки остался месяц? Или же такой ход напротив только благоприятно скажется на будущем мюзикла?

Это мы узнаем в скором времени.

А с вами были мы, все так же зорко следящие за подпольным миром Бродвея, Театральные новости!».

***

Странная, которую я ненавижу. 20:08.

Шестой сезон «Шерлока» действительно хороший. Намного лучше пятого! И хоть я и являюсь уже взрослой женщиной, не могу не признать, что сынишка Бенедикта чертовски милый засранец!

Нацу. 20:09.

Своими еще не обзавелась?

Странная, которую я ненавижу. 20:10.

Я от этого далека настолько, насколько это только возможно.

Нацу. 20:10.

Почему?

Странная, которую я ненавижу. 20:11.

Мое внимание сейчас полностью сосредоточено на работе, знаешь.

Нацу. 20:13.

Даже как-то не верится…

Странная, которую я ненавижу. 20:13.

Что?

Нацу. 20:16.

Я помню тебя студенткой, которая не могла выбрать между яблочным и апельсиновым соком. А сейчас я понимаю, что ты уже взрослая женщина, с работой, наверняка, не одним романом за плечами и совершенно неизвестной мне жизнью. Но при всем при этом у меня чувство, будто бы ничего не изменилось. Словно это очередная вечерняя переписка после моего возвращения с работы баристой, в прохладном лофте с Хэппи в ногах и серией «Во все тяжкие» в ноутбуке. И это странно… Ведь я должен тебя ненавидеть. А я не могу.

Нацу отложил телефон в сторону, позволив себе расслабленно откинуться о подножие дивана. Вместо лофта – дорогая квартира на Верхнем Ист-Сайде. Вместо работы баристой – изнуряющие репетиции. Вместо горячего кофе – шотландский скотч и шесть кусочков «Пепперони», а вместо сериала в ноутбуке – глупое ток-шоу на плоском экране телевизора.

Странно, когда «Странной» не было в его жизни, он считал, что абсолютно счастлив. С исполненной мечтой он шагал по миру широкими шагами, чувствуя безграничное счастье, и был на все сто процентов уверен, что большего ему и не надо. Но теперь, когда эта девушка вновь ворвалась в его жизнь, все стало слишком… неправильным, и жизнь, такая далекая жизнь в лофте с лучшим другом, нехваткой денег и пропитанным ароматом кофе фартуком, стала заманчивым видением. И не важно, что у него не было денег и прохожие не оборачивались ему вслед. Зато он не был одинок.

Телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении. Нацу сделал новый глоток, смакуя терпкий напиток.

Странная, которую я ненавижу. 20:46.

Прости меня, Нацу. Не проходило и дня, чтобы я не сожалела о своем поступке. И я не имею права просить у тебя прощения, я знаю. Я до сих пор теряюсь в догадках, почему ты вообще мне ответил… Но я хочу, чтобы ты знал. Я была трусихой. Трусихой, которая боялась встретиться с тобой лицом к лицу, потому что прекрасно понимала, что если бы ты встретил меня, ты бы никогда не принял меня. Я была трусихой, которая побоялась рискнуть, и сейчас я понимаю, что даже если рискну, этим уже ничего не исправить. Но одно исправить я точно смогу. Я больше не собираюсь быть трусихой, которая прячется и боится. Потому что сейчас я не боюсь, и прятаться – не в моей привычке.

Нацу пробежался глазами по сообщению, не понимая, что она имела в виду. Муха зажужжала как никогда громко, и, кажется, осознание настигло его раньше, чем телефон вновь завибрировал, но он уже выбегал из квартиры, врезаясь в дверь напротив. Он не чувствовал холода пола. Он тарабанил в дверь двумя руками, не обращая внимания ни на колотящееся сердце, ни на ноющую боль в костяшках. Единственная мысль, которая крутилась у него в голове: «Этого не может быть!».

И словно в опровержение его мыслей в голове всплывали далекие образы светловолосой девушки, которая сидела в кофейне «Fairy tail», всегда сжимая в руках телефон. Девушка, которая любила шарфики и от которой часто пахло какао. Девушка, которая училась в Нью-Йоркском Университете и приходила в кофейню со своей миниатюрной подругой. Девушка, которая…

Дверь отворилась. От неожиданности Нацу отошел на один шаг назад, одновременно боясь и надеясь, что его догадки были ложными. Он встретился взглядом с Люси, которая сжимала в руках телефон. Она стояла как ни в чем не бывало, смотря с вызовом во взгляде, а Нацу не мог мыслить здраво, прошептав только: