Том 2. Стихотворения 1917-1922
вернуться

Хлебников Велимир
Шрифт:

«Напитка огненной смолой…»*

Напитка огненной смолой Я развеселил суровый чай. И Лиля разуму «долой» Провозгласила невзначай. И пара глаз на кованом затылке Стоит на страже бытия. Лепешки мудрые и вилки, Цветов кудрявая и смелая семья. Прозрачно-белой кривизной Нас отражает самовар, Его дыхание и зной, И в небо падающий пар – Всё бытия дает уроки, Забудь, забудь времен потоки.

1919

«Бег могучий, бег трескучий…»*

Бег могучий, бег трескучий – Прямо к солнцу черный бык, Смотрит тучей, сыплет кучей Черных искр, грозить привык. Добрый бык, небес не мучай, Не дыши, как паровик. Ведь без неба <видеть> нечем, В чьи рога венками мечем.

1919

«Малюток…»*

Малюток В стае чижей, Чужой, Молю так: Я видел выдел Вёсен в осень, Зная Зной Синей Сони. Сосни, летая, Сосне латая Взоры голубые Прической голубей.

1919, 1920

«Москва – старинный череп…»*

Москва – старинный череп Глагольно-глазых зданий, Висящий на мече раб Вечерних нерыданий. Я бы каменною бритвой Чисто срезал стены эти, Где осеннею молитвой Перед смертью скачут дети. И дева ночи черным тулом Своих ресниц не осенит, Она уйдет к глазам сутулым, Мое молчанье извинит.

<1919>

«Весеннего Корана…»*

Весеннего Корана Веселый богослов, Мой тополь спозаранок Ждал утренних послов. Как солнца рыболов, В надмирную синюю тоню Закинувши мрежи, Он ловко ловит рев волов И тучу ловит соню, И летней бури запах свежий. О, тополь-рыбак, Станом зеленый, Зеленые неводы Ты мечешь столба. И вот весенний бог (Осетр удивленный) Лежит на каждой лодке У мокрого листа. Открыла просьба «небо дай» Зеленые уста. С сетями ловли Бога Великий Тополь Угаром рога Ударит 6 поле Волною синей водки.

1919

«Весны пословицы и скороговорки…»*

Весны пословицы и скороговорки По книгам зимним проползли. Глазами синими увидел зоркий Записки стыдесной земли. Сквозь полет золотистого мячика Прямо в сеть тополевых тенёт В эти дни золотая мать-мачеха Золотой черепашкой ползет.

1919

«В этот день голубых медведей…»*

В этот день голубых медведей, Пробежавших по тихим ресницам, Я провижу за синей водой В чаше глаз приказанье проснуться. На серебряной ложке протянутых глаз Мне протянуто море и на нем буревестник: И к шумящему морю, вижу, птичая Русь Меж ресниц пролетит неизвестных. Но моряной любес опрокинут Чей-то парус в воде кругло-синей, Но зато в безнадежное канут Первый гром и путь дальше весенний.

1919

«Сыновеет ночей синева…»*

Сыновеет ночей синева, Веет во всё любимое, И кто-то томительно звал, Про горести вечера думая. Это было, когда золотые Три звезды зажигались на лодках И когда одинокая туя Над могилой раскинула ветку. Это было, когда великаны Одевалися алой чалмой И моряны порыв беззаконный, Он прекрасен, не знал почему. Это было, когда рыбаки Запевали слова Одиссея И на вале морском вдалеке Крыло подымалось косое.

<1919>, 1920

«Туда, туда…»*

Туда, туда, Где Изанами Читала моногатари Перуну, А Зрот сел на колена Шанг-ти, И седой хохол на лысой голове бога Походит на снег, на ком снега, Где Амур целует Маа-эму И Тиен беседует с Индрой, Где Юнона и Цинтекуатль Смотрят Корреджио И восхищены Мурильо, Гду Ункулункулу и Тор Играют мирно в шахматы, Облокотись на руку, И Хокусаем восхищена Астарта, Туда, туда!