…Джек швыряет чашку с горячим молоком, попадая мне в плечо. Больно, но знаю, перед ним даже вскрикивать нельзя.

– Брайан, прости.

Она не смотрит в мою сторону, судорожно комкает одеяло, голос прерывается. Простить?

– Мам, за что? За то, что любила одного ребенка и не любила другого? Или за то, что не принимаешь мой нынешний образ жизни? Или прощение ради прощения? Я не жадный, несмотря на то, что живу в гнезде греха. Хочешь? Бери. Прощаю.

– Брайан, и еще. Могу не выйти отсюда, не спорь, это решаем не я, не ты, не врачи. Привези старую Библию и фотографию Роберта, она в секретере в желтом конверте.

…Заворачиваю в тот самый коридор, где наивный 17-летний Джастин впервые схватился цепкими ручками за прожженного циника и эгоиста Кинни. Здесь же разломанный на части Кинни сторожил его после удара битой. Курить… Вспоминаю о балконе на котором изображал Супермена, отлично, ведь Брайан Кинни даже в 6 часов утра не выходит из дома без джойнта.

На подходе слышу голоса на балконе, мать вашу… А, плевать, не трахаться же иду. Дверь распахивается и мне в руки падает, охренеть, все та же вездесущая Сара Ллойд. Ну, прямо, личный шарик на веревочке… Сара ли? За непродолжительное время успел убедиться, ненормальная Ллойд невозмутима всегда. Сейчас это Медуза Горгона, брошенная за минуту до оргазма, шипит, каштаны сочатся ядом и злостью, зарядами от тела можно пробить стены Форт Нокса.

– Черт, Сара, где еще в Питтсе тебя нет?

– Отвали, Брайан…

За спиной Ллойд появляется… Сара Ллойд, только раза в два больше и постаревшая лет на тридцать. Она хватает маленькую Сару за плечо, плюется ей в лицо:

– Нет, не он… Он свое искупил, ты ему должна. Ты, ты, ты. Из-за тебя он умирает, ты, маленькая дрянь, высосала из него жизнь. Слышала слова доктора? Остались, от силы, сутки.

Толкает Сару, та чуть не падает.

– Ты обязана сказать ему, что прощаешь.

Я должен отойти, чужое дело, но Сара хватает за руку. Злобная тетка брызжет и в мою сторону:

– А вы кто?

– Си-эн-эн. Мадам, вы только что стали героиней программы «Скрытая камера».

Сара морщится, убирает руку.

– Брайан, не надо, иди куда шел.

Перебиваю, кивая на мадам.

– Нужна помощь?

– Нет, я сама. И, кстати, это моя биологическая мать, Эстер Фоер.

Пока усваиваю информацию, она общается с Гингемой.

– Я пойду. Не обещаю, - попробую. Но при условии, тебя не будет в больнице. Только так. Брайан, предложение о помощи в силе? Эстер, без вариантов, уходит кто-то из нас.

Киваю, игнорируя протесты биологической матери.

– Пожалуйста, проводи ее к выходу и посади в такси. Вот кэш. Скажи водителю, если сможет провозить ее, орущую, по городу три часа, а потом привезти обратно, получит недельный заработок. Сможешь? Спасибо. До встречи.

Да уж, очередной денек в аду, только без дождика. Но раз сам вызвался, то беру мадам Фоер за руку, она не сопротивляется. Упаковываю «биомать» в такси и отправляюсь домой к Джоан. Черт, прямо внеплановый праздник матерей, одна своеобразнее другой.

…Дома не задерживаюсь. Тут нет ни одного воспоминания, вызывающего желание прикоснуться к детству. Так, Библия, фотография, - светловолосый мальчик прижимается к счастливой Джоан. Брат. Так, значит так. Буду радоваться, что она хоть с кем-то когда-то была матерью.

Перескакиваю на мадам Фоер, кто-бы мог подумать, что у Сары такая…ммм… колоритная родительница. Да еще и в Питтсе.

На улице ливень, - стеной, потоком, пока добегаю до машины, промокаю до трусов. К черту все, сначала переодеться, потом в больницу. Вспышка. Без боли. Джастин в джипе весело кричит «Кинни прокололся…». Произношу вслух – Джастин. Имя перекатывается как шарик мороженого, холодно и вкусно. Джастин… А теперь - жжет кайенский перец. Джастин… Вкус солнца, хочется так и остаться, - с открытым на букве «а» ртом. За стеклом Корвета мутный непроглядный дождь…