Последний удар размазывает кончившего латиноса на постели. А я гипнотизирую фотографию: две обнаженные мужские спины.

И улыбаюсь… Все было и есть правильно, Кинни.

POV Джастин.

Малага. Февраль 2008.

Еще минута и кончу. Гектор методично бьется в меня, мозг плавится от его рыков, моих стонов и энергетики, превратившей спальню чуть ли не в корриду.

– Даааааа, - он не выдерживает первым, - Джастин…

Дергаюсь, падаю на кровать, раскаленная волна удовольствия сменяется ледяным штормом. Черт, Гектор знает, как довести до экстаза: руками, губами, языком, членом. Он хороший, - второй в моей жизни после… Стоп. Стоп. Стоп. Первого - нет. Первый… любимый… лучший… нужный - его нет. Всё сказал – и ушел. А раз место свободно, его займет Гектор. Блядь, чертов первый… что б тебя… что б ты… Иди на хуй. На хуй. На хуй. Поворачиваюсь к Гектору, обнимаю, целую.

– Было здорово…

– Джастин, ты даешь мне столько, что я готов на все. Люблю тебя, ангел.

– Гектор, не я, - ты меня держишь.

Черт, нет, не могу произнести. Он много, много для меня, но не любовь.

Я ведь знаю, что такое, на самом деле любить и как это – любить:

… когда час до встречи с ним кажется вечностью;

… когда его губы только дышат на волосы, а ты уже кончаешь от затапливающей нежности, запаха, желания;

… когда в любом месте выискиваешь его лицо и фигуру;

… когда фантазия и реальность - в нем одном;

… когда закрываешь глаза и, не вслушиваясь в слова, умираешь от любви только к голосу;

… когда воспоминания о прошедшей ночи заставляют член моментально вскакивать, где угодно и перед кем угодно;

… когда, чувствуя его в себе, задыхаясь от дикого желания, понимаешь, всё остальное – суррогат, подделка, мельтешение, а истинно – только это, здесь и сейчас;

… когда с ним рядом – ничего не страшно;

… когда, видя его, распадающегося на атомы во время болезни, концентрируешь жизнь в одной точке: не дать сорваться, напоить, помочь, подержать, забрать часть боли себе;

… когда понимаешь, он, наконец, тебе доверяет;

… когда он просто – всегда внутри.

Я не люблю Гектора так, как… Стоп. Стоп. Люблю Гектора как прекрасного человека, друга, любовника. Еще как-то? Не знаю. Произнести не могу.

– Джастин, ты снова вернулся в свой холодный Питтсбург? Дева Мария, когда же перестанешь терзать себя и забудешь прошлое. Мы все переступаем через предательство, что было - то прошло. Джастин, я люблю тебя. Забудь его. Иначе, клянусь, однажды зарежу от ревности.

– Гектор, пожалуйста, все нормально. Я тут и, правда, не думаю. Тем более с тобой. Верь мне…

Он верит. Хочет верить. А я хочу верить в то, что говорю. Прошлое – прошло. Его нет. Моя жизнь тут. Или в Нью-Йорке. Или где-то еще.

Но пересечений больше не будет. Планеты разошлись по галактикам на сто миллионов световых лет.

Только фотография в бумажнике: обнаженные спины.

Это всего лишь время… Гребанное сдохшее tempus edax rerum.(пер. с лат «всепожирающее время)

POV Брайан.

Питтсбург. Лофт. Февраль 2008.

Латинос ушел, радостный и потный. А я иду в душ, повторяя слова из фразы Айн Рэнд: они нужны, чтобы быстро, без анестезии, вскрыть нарыв, убедиться еще раз - тогда поступил правильно. Под горячим душем бормочу: «…любовь состоит в готовности солгать, обмануть для того, чтобы сделать другого счастливым, чтобы создать для него ту реальность, которую он ищет...» (Айн Рэнд «Атлант расправил плечи». Первые два слова фразы «истинная, самозабвенная».)

Хотел создать эту реальность первый раз, свадьба - ошибся. Создал второй, через полгода после благотворительного приема у Груббер-Мастор и выставки Ллойд. Через тринадцать месяцев после отъезда Джастина в Нью-Йорк. Не ошибся. Смотрю на стену душа, громко чеканю: все-было-правильно. Как говорил Галт у той же Рэнд: «Если вы не можете принять решение из-за конфликта между умом и сердцем, доверьтесь уму». Я доверился. Финита.

…Но вижу - распластанного Джастина на стенке кабинки.