– В Сент-Круз.

– Путешествуете?

– Были на отдыхе, возвращаемся вот.

– А где отдыхали?

Вот же назойливый старик. Впрочем, я прекрасно понимал, на что подписываюсь. Пожилые люди ой как любят поболтать, а водители грузовиков - больше всех. Попутчики редкие, ехать далеко и скучно, не с бревнами же болтать?

– В Калифорнии.

– Хах! Кто ж в Калифорнии со своей девкой-то отдыхает? С девкой в Калифорнию - это как с углем в Ньюкасл, - заявил водитель и бодро расхохотался.
– Эх, молодость-молодость.

Нам оставалось только вяло улыбнуться.

– Вот помню я, да в ваши годы..., - и пошло-поехало.

Как оказалось, обратная связь старику сто лет не нужна - вполне достаточно молчаливых слушателей. С расспросами он больше не приставал, а только тарахтел о своих любовных приключениях и немного о службе во Вьетнаме. Но вместо историй об ужасах той войны, в деталях поведал о проститутках в Сайгоне.

– Ты как?
– едва слышно спросил я.

Ухо Чарли находилось в дюйме от моего рта, поэтому она прекрасно слышала все, о чем я говорил - пусть даже очень тихо.

– Рыть могилу не придется.

Так, а это у нас что такое? Она вспомнила чувство юмора или сердится из-за похорон? Может, и вся эта "неприличность" оттуда течет?

– Извини, конечно, но у тебя сердце не билось, и ты не дышала.

– И надо сразу же закапывать?

– Мы были напуганы до смерти!

– И постарались поскорее замести следы?

– А если бы..., - я прикусил язык и вздохнул. Оправдания - совсем не то, что хотела услышать подруга.
– Прости.

– Ничего. Все в порядке. В следующий раз просто брось меня под ближайшим кустом.

– Я никогда тебя не бросал!
– прорычал я.
– И не брошу!

– Уже ругаетесь, голубки?
– усмехнулся водитель.
– Когда моя Марта начинает выпендриваться - отправляю ее погостить на денек к родственникам.
– Он выдержал паузу и зарядил панчлайн: - В хлев к свиньям! Ха-ха-ха!!

От громогласного хохота зазвенели стекла. Чарли поежилась, как бы невзначай оттолкнув меня плечом. Да и хрен с ней, строит тут из себя королеву. Отвернулся и уставился на дорогу, делая вид, будто рядом торчит мешок картошки. Даже руку с плеча убрал, хотя из-за этого ручка дверцы больнее впилась в бок.

Дальше ехали молча, под бормотание и смех дедка, то ныряя в лес, то выныривая на небольшие сочные поля, где в изобилии паслись коровы - возможно, тоже чьи-то родственники. Тучи медленно наливались свинцом, время от времени роняя лишнюю влагу. Вдали виднелись заснеженные пики гор, окруженные последней в этом году зеленью. Я бы назвал все это тревожной красотой. И не только из-за собственных ощущений, но благодаря подозрительному спокойствию и умиротворению, которые предвещают самые страшные и разрушительные бури.

Надо говорить, что так и вышло?

Когда мы выехали на очередной открытый участок, заметили вдали подозрительного типа. По мере приближения подозрения только усиливались, а потом и вовсе стало не по себе. Он стоял прямо посреди дороги - высоченный и мускулистый, словно сбежавший с соревнования бодибилдеров. На вид лет тридцать, но стриженые полубоксом волосы белы как снег. Ширине челюсти позавидует сам Терминатор, на горбатом носу старый рваный шрам, но самое удивительное - глаза. Желтые, горящие, с вертикальными как у ящера зрачками. Одет в камуфляжные штаны с широким кожаным поясом и черную шинель со стоячим воротником.

Старик ругнулся и посигналил, но амбал и бровью не повел. Попытки спугнуть его ревом движка тоже ни к чему не привели. Пришлось останавливаться. Не успел дальнобой высунуться в окно и обозвать типа наркоманом, как тот шагнул к машине, схватил за радиаторную решетку и швырнул прочь с дороги. Тяжеленный грузовик крутануло словно игрушку, крепежи сорвало, и бревна покатились во все стороны.

Он замер на обочине, свесив правое колесо. Седой мужик тут же врезал в борт голой пяткой, и мы не перевернулись лишь из-за вмешательства Чарли. Она выровняла машину, после чего выскочила из салона и взмахнула руками. Переевший стероидов незнакомец в тот же миг подлетел на высоту пятиэтажного дома, да там и остался.

Бродяжка вытаращила глаза и тряхнула головой, я сам не поверил в увиденное. Амбал вместо превращения в мясную лепешку преспокойно висел в воздух, а холодный осенний ветер развевал его шинель подобно плащу.

– Неплохо!
– проревел он и стукнул себя кулаками в грудь.
– Но я могу лучше.

Седой кувыркнулся и щучкой нырнул к земле, со свистом разрезая воздух. Чарли прыгнула к дороге, уводя качка подальше от грузовика. Он врезался в асфальт словно метеорит, подняв волны грязи и пыли. В последний миг бродяжка успела заслониться сведенными предплечьями, но ее протащило ярдов десять - столь сильным вышел удар. Я отчетливо видел очертания силового щита в паре футов от девушки - комья земли и серые облака обтекали невидимую полусферу.