– - Это было понятно с самого начала, как по мне -- так в выборе пути ты ещё в Двух Пнях ошибся.

– - Ага.

– - Я сейчас тебя не об этом спрашиваю, -- Тэйд попробовал ладонью воду в купели.
– - Что ты про ринги думаешь?

– - Кто они вообще такие?
– - спросил Нёт.

– - Сэрдо.

– - Да ты что! Тэйд прав, ты, Саима, ответишь на любой вопрос, кроме того, что тебе задали.

– - Я, если честно, думал, что ринги -- это миф! А тут -- на тебе: "Я ринги, оставьте ваше оружие. Мы ваши друзья", -- продекламировал онталар, подражая невозмутимому голосу Саэт-Оинта. Он взял со скамьи один балахон и зачем-то понюхал его.
– - Васаргой пахнет.

– - Я это не надену, -- заартачился Нёт.
– - Я вам что, баба?

– - Не надевай. Что делать будем, лучше скажи?

– - Не знаю. Вы тут обмозгуйте всё, а я, пока эти, -- он кивнул на дверь, -- думают, что мы мослы парим, осмотрюсь пойду.

– - Давай, -- поддержал его Тэйд.
– - Осторожнее только осматривайся.

– - Я так думаю, -- Саима уже скинул одежду и лез в кадку, -- делать нам ничего не надо. Уф, хорошо. Поглядим, как пойдёт, а там и решать будем. А-а! Ты чего ждёшь-то, когда вода остынет?

Но вода, к общему удивлению, остывать и не собиралась и оставалась на протяжении всего времени такой же тёплой, как и в самом начале, когда Тэйд первый раз коснулся её рукой.

Глава 36. Братья Этварок и Кинбаро Ро

Неделя до основных событий

– - Убийца! Вернись! Вернись, трус, убей и меня тоже!
– - закричал Питтарк Доку, посылая вдогонку Карбааку смачный плевок. Он приподнял истекавшее кровью тело Фири Гана и приложил ладонь к его груди.

Лицо Карбаака потемнело от гнева, он дёрнулся и вытащил меч на ладонь; Лил же, желая удержать брата, накрыла его руку своей.

– - Уйдёмте. Он не в себе от горя. Они были друзьями.

– - Ты слышала, что он сказал?
– - с пафосом вопросил Карбаак, вырываясь так настойчиво, что взлетевшие полы его табара, казалось, приняли участие в его гневе.

– - Никто: ни он, ни вы -- не сможет отрицать, что я говорю правду, -- выпалил Питтарк Доку, поднимаясь на ноги. Он был безоружен, а потому не спешил кинуться на обидчика.
– - Вы, как никто, боялись его! И убили!
– - он поднял с пола перепачканный кровью гримуар в кожаном переплёте с латунными уголками и со всего маху хлопнул им о стол.

Звякнула лампа. В воздухе зависло пыльное облако.

– - Допустим, вы правы. И что дальше?
– - Карбаак прилагал все мыслимые усилия, чтобы избежать вырывавшегося из него чиха.

– - И вы ещё спрашиваете? Лишь трусы убивают тех, кого боятся! С таким же успехом вы могли вонзить нож Фири в спину и показать, чего стоит ваша храбрость. Несмотря на всё своё могущество, вы струсили и убили его под видом честного поединка!

Карбаак сбросил руку Лил и, сделав шаг в сторону Питтарка Доку, обнажил меч и взмахнул им, и... наконец, чихнул. Сестра снова схватила его за руку и попыталась удержать на месте, но тоже чихнула.

– - Нет! Ради Великих, успокойтесь!

– - Не удерживайте его, сиита Лилам, -- неистовствовал Питтарк.
– - Не мешайте ему... А-а-а-а!
– - не удержавшись чихнул и он.

И тут Лесия не выдержала и рассмеялась.

Прерванный на полуслове Меем заметно смутился:

– - Ну что опять не так?
– - обиженно всплеснул руками нуйарец.
– - Что, Лесинька, что?! А-а-а!
– - он снова чихнул.

Темнота быстро сгущалась, импровизированная сцена освещалось одной стоявшей на столе лампой, являвшейся частью реквизита. Было ясно, что "Труппа Братьев Этварок и Кинбаро Ро" намеревались добраться до конца своей "Трагедии дома Цома или сигилла Кхкерно", прежде чем взойдёт Оллат и ночь опустит свой занавес.

Они были обычными бродячими актёрами, но тем не менее неплохо разбиравшимися в своём ремесле. Вечно пьяный Акимошка по прозвищу "Чашка вайру", игравший Карбаака, к примеру, вполне правдоподобно изобразил смесь лютого гнева и мятущейся совести. Роль Питтарка Доку удалась толстяку Меему не хуже, хотя тут, скорее всего, помогла экстравагантная внешность актёра: у него была аккуратная раздвоенная зелёная бородка с белыми концами, усы пером и лохматые подвитые книзу брови. Девица Лил в исполнении Зафуты была чудо как хороша и натуральна, впрочем, с внешними данными литивийки можно было вообще не играть -- просто показываться с небольшими интервалами на сцене. Кланяться, демонстрируя публике шикарную грудь. Крутить бёдрами и строить юнцам глазки. Одно это могло обеспечить труппе стабильный доход. Фири Ган был сыгран, хотя... что там сыгран, несчастному Фири всего-то и надо было, что стонать и вызывать жалость, что с успехом изобразил золотоволосый красавец Рол-бово, помимо прочего вызывавший у сиит и менее породистых девок не только оную, но и регулярные томные помрачения, сопровождаемые полуобморочными состояниями.

И пока эти четверо, с позволения сказать, лицедеев вглядывались во мрак, заполнявший двор, недоумевая, кто посмел прервать репетицию, она изобразила поросячий хрюк, хриплый и совершенно неуместный, и вышла на свет.

– - Лесия, деточка, ну нельзя же так... прямо посреди представления. В мгновения творческого экстаза, в коем слились мы...

– - Репетиции, -- поправила она велеречивого нуйарца.

– - Не суть важно, деточка. Служители высоких муз...

– - ...Заблеял старый козлище, -- на этот раз Меема оборвал Акимошка. Несмотря на то, что репетиция была прервана мгновение назад, его руки уже ласкали пузатую бутыль.