Не зря же Миориллия прослыла одним из лучших Галактических курортов. Не зря же со всех концов Галактики стремились сюда миллионы туристов. Платили за это вдвое больше, чем на других морских

курортах с похожими условиями.

 Прежде чем я успел помочь Изелейне, эта маленькая воительница вскочила со стула. Но опасно пошатнулась и едва не рухнула вновь. Я подхватил ее, такую легкую и такую мою и вынес прочь.

 Прочь от проклятых политических склок. Прочь от сумасшедших королевских разборок. Истинно-верианских разборок королей, какие случались у нас хоть и редко, но регулярно.

 Прочь от дурных новостей. От всего, что расстроило девушек. Мы с Сэлом покажем им то, чему можно радоваться в нашем мире, на что хочется любоваться, не переставая.

 В коридоре голосила Даритта. Она сидела прямо на полу, как маленькая и сотрясалась от рыданий, и всхлипывала.

 "Мама".. "Мама"... "Мама"

 Единственное, что разобрал мой лингви-диск из ее причитаний.

 Наверное, даже Сэл понимал свою единственную хуже меня. Мама умерла, когда мне исполнилось сто с небольшим. Но я помню это ощущение. Словно от моего мира, от меня вдруг откололся самый важный,

самый ценный кусок. Откололся невосполнимо, неожиданно.

 Она летала на планере и попала в воздушный вихрь. Они иногда выстреливают возле гор унгов. Говорят виной всему схлестывание каких-то воздушных потоков - горячих с холодными или наоборот. Я не

силен в метеорологии. Могу сказать лишь, что неделю я не верил, не хотел верить в гибель мамы.

 Даже после опознания - отец послал туда нас с Силом. У самого не хватило духа. Великий и ужасный Малькольд, гроза борцов эн-бо, проблема соседей, на месяц заперся в своих покоях. Страной правил.

Но впускал к себе лишь советника.

 Я же, как глупый мальчишка, все ждал, что в замке раздадутся тихие мамины шаги. Что она будет ломиться к отцу, как всегда делала, когда он прятал свои переживания за дверью рабочего кабинета.

Придет ко мне, рассказать, какой Малькольд невыносимый, но любимый муж.

 Я ждал, что она придет на завтрак. Как всегда слегка опоздав, войдет в столовую, оставив за собой шлейф запаха полевых цветов. Мама очень любила такие духи. Что опустится рядом с отцом и мило

парирует его гневный взгляд своей любимой фразой:

 - Мы все не ангелы, Малькольд. Особенно ты. Должны же быть и у меня недостатки, чтобы мириться с твоими... Чтобы тебя любить. Чтобы жить с тобой.

 И отец затихнет, спрячет смущенную улыбку в уголках губ. И осторожно, под столом возьмет ее за руку.

 Он очень любил маму. И после ее смерти общение с Малькольдом превратилось в пытку. Тогда-то и расцвели пышным цветом его претензии ко мне, к Силу. Он ронял их и раньше. Но как-то вскользь, между

делом, не зло, скорее, с грустной усмешкой.

 Не размазывал нас по стенке, как нынче, скорее сетовал, жаловался на несбывшиеся надежды.

 Казалось, все самое темное, самое злое вырвалось из глубин его души, когда мама погибла.

 Сэл суетился вокруг Даритты - уговаривал, умолял, обнимал. Он все делал не так и не то. Не понимал, как неуместны, как вредны слова утешения тогда, когда утешения нет и быть не может.

 Я покачал головой, привлекая внимание нийлансца.

 - Подними ее и несем в их покои, - скорее попросил, чем скомандовал.

 Но Сэл вскочил и подчинился мне как своему королю.

 И мы зашагали в ногу, неся единственных, как самое ценное в этом мире.

 ...

 За всю дорогу до покоев девушек, они не проронили ни слова. Даритта всхлипывала, а Изелейна словно впала в оцепенение. Нет! Так не пойдет!

 У дверей в комнаты полукровок Сэл замешкался, и я вошел первым.

 Осторожно посадил единственную на кровать и присел у ее ног, как тогда, после несчастной драки с фанатиками. Нийлансец последовал моему примеру, словно инстинктивно, без объяснений понимал - зачем

и почему я действую именно так.

 Даритта откинулась на спинку дивана, Изелейна подалась вперед - ее глаза засияли. Вспомнила, ощутила, восприняла послание моей ауры.

 Я задышал снова, кивнул единственной, дотронулся до уха с лингви-диском. Она слабо улыбнулась - воспоминания доставили Изелейне немного приятных минут, и это стало моей маленькой, но уверенной

победой.

 Стихли причитания и всхипывания Даритты.

 Изелейна обернулась к подруге и погладила ее по плечу - ласково, почти по-матерински.