— Она точно не робот? — с издевкой спросила Симпра, размазывая жидкость по коже парня как массажное масло. — Я бы сказала, у нее подачу смазки прорвало.

— Точно, — Дроздов поежился, вспомнив выпотрошенное Лерой существо. Теперь, кажется, и на второй заход запала хватит.

— Люблю сочных девочек, — кошка поднесла мокрую ладонь к лицу и глубоко вдохнула.

— А мальчиков? Тоже…, кхм, сочных.

— И мальчиков. Но сверху.

— Даже так? — Семен лег на спину между Тилой и Астрой.

Симпра раздвинула губки и медленно опустилась на член. Ее лоно оказалось наименее влажным, отчего каждая фрикция вызывала в разы больше удовольствия. Фурианка двигалась так, как было удобней и приятней ей самой, ничуть не подстраиваясь под партнера.

Семен ожидал бешеной кошачьей прыти, но девушка действовала на удивление медленно, целиком и полностью окунаясь в наслаждение, стремясь ощутить его каждой клеткой, каждым нервным окончанием. Стоя на коленях, она ухитрялась входить и выходить на всю длину, играя со своей грудью и низко мурча. Хвост стоял трубой и подрагивал в такт движению попки и бедер, забавно выглядывая из-за спины.

— Нравится? — томно спросила она.

— Да.

Тила, немного отлежавшись, решила присоединиться к веселью. Повернулась на бок и присосалась к груди парня, водя по соску кончиком языка. Это было чертовски приятно, и Семен прекрасно понимал девушек, обожающих ласки своих выпуклостей.

Астра сделала то же самое со своего бока, хотя никак не могла видеть, чем занята аркия из-за повязки на глазах. Как она сориентировалась? По звукам что ли? Но глупые мысли вмиг вылетели из головы, вытесненные приближающейся цунами оргазма. Держаться стало ну совсем уж трудно.

— Так не честно, — выдохнул землянин.

— А мы и не на футболе, — с улыбкой ответила Симпра. — Кончишь раньше меня — будешь спать один. Астру мы заберем к себе.

— Бунт на корабле? Сейчас получишь.

— Расслабься. Все равно проиграешь.

— И не надейся.

Девушка напрягла мышцы влагалища, стало теснее, чем у Тилы в попке. Семен стиснул зубы и попытался использовать тяжелую артиллерию, думая о всякой жести. Но не успел. Оргазм захлестнул его целиком, кажется, он даже потерял сознание. Либо краткий миг помешательства растянулся на пару минут, не меньше.

Парень невесть как оказался в комнате управления пирамидой. Длинноволосая женщина в белом платье сидела за пультом, на черной глади сияли какие-то символы и рисунки. Семен видел все как во сне, поэтому не мог разобрать деталей. Зрение затуманилось, звуки притихли, лишь лицо Древней виделось достаточно четко.

Как ни странно, Дроздов не был простым зрителем, а мог свободно перемещаться и говорить. Не очень-то похоже на сон, даже осознанный.

— О! — радостно воскликнула незнакомка. — Все-таки решил заглянуть в гости?

— Где я?

— Везде и нигде одновременно.

— Какого… хрена?

— Это все, что ты хочешь узнать?

— Э-э-э…

— Понимаю, вопросы еще не назрели. Ну, когда определишься, то сможешь меня найти.

— Подожди!

Видение исчезло. Землянин увидел перед собой встревоженные лица подруг. Тила занесла ладонь для очередной (судя по горящему лицу) пощечины, но вовремя остановилась.

— Ну ты нас напугал, — выдохнула Симпра. — Предупредил бы, что падаешь в обморок, когда кончаешь.

— Это… не обморок, — Дроздов несколько раз моргнул и облизнул пересохшие губы. — Надо срочно поговорить с Элурией.

Глава 13. Странные сны

Кабинет исследовательницы находился на втором этаже сразу на выходе из лифта. Просторный, ярко освещенный, заставленный самым разным оборудованием, о предназначении которого землянин мог только догадываться. Он узнал лишь компьютерный терминал с тремя голографическими экранами и высокую кушетку в углу.

Все остальное напоминало белые шкафы с круглыми тонированными оконцами безо всяких кнопок и переключателей. Не зная, куда тыкать, просто невозможно включить хоть что-нибудь из всего этого разнообразия.

Но самое забавное — это фиолетовый цветок в горшочке на столе ларанки, кажущийся неуместным артефактом среди стерильных устройств. Выходит, ничто человеческое (если так можно выразиться, конечно) женщине не чуждо, что еще более забавно с учетом ее холодной расчетливости и сугубо научного подхода к делам.