Следующий день мы решили тоже провести дома. Я не могу уже так открыто вести себя, поэтому мы молчим практически всё время. После каждого раза, когда происходит что-то хорошее, моя жизнь становится все более пустой. Неизвестность иногда приводит к хорошему, но, видимо, кто-то очень меня не любит. Я смотрю на нее, трогаю ее, целую ее, и понимаю, что это всё происходит последние разы. Скоро она уедет домой, и, как в прошлый раз, быстро найдет мне замену. Я не могу смотреть в ее глаза, я вижу в них радость, а в своих ощущаю огромную муку. Я бы сказал, что всё всегда делается к лучшему, но пока не понял, что может быть лучше, если Адди покинет наш маленький, теплый, уютный мир. Мысли о ней рвали меня на части не жалея. Я падал в одну и ту же пропасть снова и снова. В какой-то момент я даже свыкся с этим, но каждый раз жизнь бьет меня больнее, чем в прошлый. Я не готов к этому. Иногда выскакивают просветы: «Эй, она еще рядом с тобой, проведи эти дни хорошо», но они так же быстротечны, как удар молнии. Как бы я хотел сейчас получить его. Смерть всегда казалась мне хорошим выходом. Когда-то я боялся оставлять сестру, потом друзей, а теперь у меня нет никого. Точнее, мое счастье сейчас сидит рядом и улыбается, но оно такое же мое, как и дом, где я сейчас обитаю. Оно мое только на время.

Мы всё еще вместе работали и отдыхали, но я уже не был собой. Я морально подготавливал себя к жизни без всех самых родных для меня людей. Я готов был кричать, бить всё, что попадется под руку, готов был умереть. Но совершенно не был готов к новым обидам и потерям, которые каждый раз как-то меняли меня. Вот, вроде, кажется, что нельзя быть угрюмее, а я становлюсь.

Мы вместе совсем недолго, но моя любовь к ней росла с тех пор, как мы стали друзьями. Конечно, я всячески это отрицал, и тем более не показывал.

– Я люблю тебя. – Я был поражен услышать это в тот момент, когда мой мир постепенно рушился, а она вот-вот должна была уехать, и я ждал, когда наступит этот момент.

– Я тебя люблю. – Сказал я в ответ. Естественно я не стану ей врать, но я так и не понял, чего она добивалась этими словами. Я вижу, как ей плохо, понимаю ее. Ко мне уже пришло осознание того, что она права и совершенно не виновата, но я и не держал обиду на нее. Она была предназначена всему остальному. После моих слов я увидел слезы на ее прекрасном лице. Еще чуть-чуть и ей бы тоже пришлось успокаивать меня, поэтому я просто прижал ее к себе. Мы долго стояли так посреди улицы.

Ладно, если нам не дано быть вместе всегда, то еще чуть-чуть ведь можно и побаловать себя. Мы шли от Олдена и, после всей этой душещипательной картины, я развернул ее обратно, и мы пошли к берегу и воде как можно ближе. В итоге так мы там и уснули, конечно же.

Проснулся я первый. Долго всматриваясь в ее спящее личико, я пытался запомнить каждый его изгиб. Я не понимаю, зачем так мучаю себя, я мог бы сразу после того разговора отправить ее домой. Но как я без них? Моя жизнь рушится на моих собственных глазах, а я ничего не делаю, чтобы ее изменить? Да я и не могу ничего сделать. Я всегда знал, что у нас не может быть нормальных отношений, мы с ней похожи, но всё остальное, что окружает нас, не имеет ничего общего. Я хотел бы, чтобы моя жизнь стала другой, чтобы я был веселым, счастливым, беззаботным мальчиком, но мы все понимаем, что менять что-либо слишком поздно. Я никогда уже не смогу быть таковым, даже если всё вокруг меня будет самым хорошим. Я – ничтожество. Зачем люди терпят меня, такое ужасное существо, на этой земле?

Прошло еще две недели.

– Я собираюсь, и уезжаю вечером. Договорились? – на самом деле ни о чем мы не договаривались, это она так решила. Ну что ж, я перетерплю боль, до этого ведь справлялся. Как же мне не хватает Лот. В общем, тут я просто промолчал, а она пошла аккуратно складывать все свои вещи в сумку.

Случилось это все совсем не вечером. Она собрала вещи, и мы отправились на автовокзал. Я обнимал ее до последней минуты. А вы знаете, как это больно, смотреть, как всё, о чем ты мечтал, уезжает от тебя далеко и навсегда? Если нет, то было бы великолепно, если вы об этом и не узнаете.

Сразу оттуда я побежал к Олдену. Именно побежал, это помогает мне не думать о проблемах хоть на несколько минут. Хотя тут такое происходит, что ни за что не испарится из моей головы, только если я получу такой удар, который вышибет мою память. Мне просто нужно бежать. Только бежать.

13.

Бах. Я ничего не помню. Вокруг белые стены, капельницы и всякие приборы. Конечно, я был бы законченным дураком, если бы не понял, что я в больнице. Но как я здесь оказался, я не помнил. Помню череду дней с Адди и всё, что она мне сказала, что моя сестра пропала, что Олден всегда готов мне помочь, а после этого пустоту. Нет, я помню все до момента, когда мы с Адди легли в кровать, чтобы заснуть и отправиться в новый день.

Тут я понял, что будут что-то спрашивать, кто я такой и где мои родители. Так, главное, не паниковать. У меня есть права. Я вызвал медсестру. Ко мне подошла девушка чуть старше двадцати пяти лет, она мило улыбалась, как и было положено.

– Как я сюда попал? – ничего умнее мне в голову не пришло, тем более, как мне показалось, я ее повредил.

– Вы попали в аварию несколько дней назад, лежите в коме уже четвертый день.

– Что!? – закричал я. Наверное, не лучший вариант. В голову отдало болью, да и девушку я напугал, - извините, просто я немного не в себе. Со мной не было телефона?

– Конечно, он лежит на тумбочке, сейчас я подам Вам его.

– Спасибо.

И я позвонил Адди. Почему же она не пришла? И как я попал в аварию?

– Привет. Адди, ты где?

– Я дома.

– Уже? Разве… как так получилось?

– Четыре дня назад ты проводил меня, и всё. Ты что, ничего не помнишь? Ты вроде был трезв.

– Я попал в аварию. – Я сбросил, нет смысла продолжать разговор. Я все понял, боль накатила огромной волной.

Лотти, я снова набрал ее, но она как обычно не взяла. Почему этот чертов мир так яро настроен против меня?