— Габи, — услышала она издалека голос Гордона, — думаю нам надо поговорить. Я должен кое-что рассказать тебе. Габи, Габи, что с тобой?

Она не обращала на него никакого внимания. Голос его становился все тише, а видение обозначалось все резче и отчетливей. Габриела так и не могла разобраться, кого же ненавидит эта женщина, но ненависть была неподдельной. И пылкой.

— Мне пора. Пойду поработаю. — Мужчина из видения прекратил толкать качели, вместе с Лейси подошел к длинному черному автомобилю и достал из багажника сиреневый велосипед.

— Я люблю тебя, папа. — Чмокнув его в щеку, Лейси подбежала к женщине и взяла ее за руку. Габриела ощутила тепло детских пальчиков, подрагивания руки, пока девочка махала вслед отцу.

Отец тоже помахал ей и улыбнулся. Его улыбка, такая нежная и любящая, в прошлый раз согрела сердце Габриелы. Но теперь, когда она видела все глазами этой женщины, она ее разозлила. Значит, женщина ненавидела отца девочки.

Вдруг Габриела увидела в руках незнакомки… засаленную веревку.

— А зачем она тебе? — спросила Лейси, подняв голову. В доверчивых глазах девочки застыло любопытство. Легкий ветерок играл ее золотисто-каштановыми локонами. Отец ее к этому времени уже исчез из поля зрения. Женщина резко схватила девочку за руки и начала обматывать запястья веревкой, затягивая ее все туже и туже.

Габриела изнемогала. Ей чудилось, будто она сама затягивает эту веревку, но она знала, что все уже произошло и она не в силах ничего изменить.

— Что ты делаешь? — захныкала девочка, пытаясь вырваться. — Что ты со мной делаешь?

Теперь Габриела превратилась в Лейси. В запястья ее больно врезалась веревка. Отчаянно закричав, она вскочила с кресла.

Гордон стоял у раковины, по локоть опустив руки в мыльную воду. Он обернулся на крик, и Габриела упала в его объятия.

— Это женщина! Она похитила девочку!

— Тсс, успокойся. — Гордон погладил ее по голове и плечам мокрыми руками. — Я тебя не понимаю.

— Я думала, что Лоренс похитил ее из торгового центра. — Габриела облизала губы. Сердце ее было готово выпрыгнуть из груди. — Но Лейси связала какая-то женщина и потом уже привела ее к Лоренсу. И она хорошо знает и девочку, и ее отца.

Лоб Гордона прорезала глубокая морщина. Он внимательно смотрел Габриеле в глаза. Локтями она прижималась к его талии, но запястья ее безжизненно свисали по сторонам.

— Габи, что у тебя с руками?

Она посмотрела на него с отчаянием. Голос ее дрожал от готовых пролиться слез.

— Веревки такие тугие…

Гордон сидел рядом с ней на переднем сиденье «шевроле». Габриела настояла на том, что им лучше взять ее машину — так будет менее подозрительно. И теперь он был вполне с ней согласен: действительно, раз взглянув на них, никто не удостаивал их вторым взглядом.

Лоренс был дома. Должно быть, сидел, развалясь и задрав ноги, в своем кресле-качалке, пристроив на необъятном животе банку с пивом и настроив телевизор на футбольный матч.

Габриела дремала. Кисти ее рук безвольно лежали на коленях. В этой позе она провела довольно долгое время.

Гордон поморщился. За этот день он несколько раз пытался подловить ее, но она ни разу не попалась в ловушку. Ее взгляд, когда она говорила ему про веревки, мог любого убедить в ее искренности. Ни в чьих глазах еще не доводилось ему видеть такого выворачивающего душу страха. У него просто сердце разрывалось.

И все же он не поддался. Ведь Эванс был абсолютно уверен в том, что Габриела мошенница. Он клялся, что если бы Шелтон не послушал эту лжетелепатку, то…

Ладно, что толку переживать трагедию вновь и вновь? Гордон до боли в пальцах сжал руль. Во рту появился горький привкус.

За те двенадцать лет, что они были партнерами, Эванс ни разу не ошибся. Если он говорил, что кто-то виновен, так оно и было. Все его подозрения всегда оправдывались. Разве не он схватил убийцу Рейнера? И не он спас Гордону жизнь, когда ей угрожала опасность в связи с делом о разводе Симменсов? Симменс хотел вернуть компрометирующие фотографии, которые его жена отдала Гордону на хранение. И ради этого шел даже на убийство. Разве не в плече Эванса засела тогда пуля, направленная в сердце Гордона?

Список этот можно было продолжать и продолжать. Вспомнилась вечеринка у Гарри Дэвиса. Тогда Эванс силком вытащил Гордона из машины Билла Джонсона. Гордон был зол как черт и даже подрался с Эвансом, но тот был сильнее. Если бы дело происходило через пару лет, когда Гордон уже поднакачал мускулы и научился драться, то, чем черт не шутит, может, он и одолел бы Эванса — и погиб. Ведь Эванс утверждал, что Билл слишком пьян, чтобы вести машину. И оказался прав.

С того дня, как умер Рейнер, Эванс сделался для Гордона больше чем другом. Он стал его главной опорой в жизни и даже, хотя был старше Гордона всего на шесть лет, вторым отцом. Он ни в чем не стеснял младшего друга, предоставляя ему полную свободу действий, но по первому же зову, не раздумывая, бросался на помощь.