— Как ты думаешь, чем ты отравилась? — спросил он.

Голос его звучал как-то странно. Габриеле совсем не хотелось отвечать. Но ведь он опять помог ей — в который уже раз! — и ему нужно доверять.

— Я не отравилась.

— Ну да. Ты не можешь шевелить руками, тебя только что вырвало, но ты не… — Оперевшись о подлокотник, он потер висок. — Это с девочкой, да?

— Именно так. — Откинувшись на спинку сиденья, Габриела прикрыла глаза. Может, если ни о чем не думать и заняться упражнениями, которым ее научила доктор Хоффман, спазм в желудке пройдет и голова станет меньше кружиться?

Нахмурившись, Гордон прибавил скорости, чтобы успеть на зеленый свет. Если она действительно симулирует телепатические боли, то на этот раз зашла слишком далеко. Но, с другой стороны, он своими глазами видел пот на ее лице, видел, как ей было плохо. Такое не сыграешь. Шоколадные батончики — вот единственное объяснение ее заболеванию. Конечно, никакой она не медиум, но больна по-настоящему. Точно. Перебрала шоколада.

— Ты сказал, мы едем к тебе?

— Да.

— Мне надо попасть ко мне домой.

— Но ты же больна.

— Но мне надо. — Она потерлась локтем о его бедро. — Ты же сам говорил — мне надо встретить опасность лицом к лицу.

— Это было до того, как тебя вывернуло прямо на улице.

— Поехали ко мне, — настаивала Габриела, потом закрыла глаза и стала бормотать что-то о ровных дорогах.

Сжав челюсти, Гордон развернул машину и поехал к ней. Стоянка рядом с ее домом пустовала. Припарковавшись, он выключил зажигание. Габриела спала у него на плече. Он сам на себя злился за это, но до того приятно было чувствовать ее рядом!

Ресницы спящей девушки чуть подрагивали. Гордон снова подумал, что от неправильного питания запросто могут возникнуть проблемы с желудком. Если бы он, к примеру, слопал за день целых три шоколадных батончика, ему бы тоже стало плохо. Наверняка она уже давно питается кое-как. Но это совсем не объясняет силу его переживаний.

Он выбрался из машины, обошел ее и открыл дверцу с той стороны, где сидела Габриела.

— Габи, — он потряс ее за плечо, — ты дома.

Она что-то пробормотала, но не проснулась. Решив не тревожить спящую, он взял ее на руки и вошел в подъезд, опасливо озираясь по сторонам. В прошлый раз он поднимался в такой спешке, что даже не обратил внимания на то, как здесь все ужасно. Теперь у него вдруг возникла мысль купить эту чертову развалюху, чтобы установить в подъездах коды и навести хоть слабое подобие порядка. Но он мгновенно передумал: Габриела не одобрила бы такого вмешательства.

Гордон всмотрелся в ее лицо. Она здорово вымоталась. Еле заметные с утра тени под глазами теперь превратились в черные круги. Ночью она спала — он проверял, но совсем не отдохнула, все время металась и ворочалась. Похищение Лейси обошлось ей дорого, даже если оно всего лишь воображаемое.

Порывшись в ее кошельке, он отыскал ключи и отпер дверь. Любой горе-грабитель, даже дилетант, мог бы отпереть новый замок простейшей отмычкой. Болт едва держался. Хотя если уж кому-то очень захочется залезть в квартиру, то тут никакой замок не помеха — стену выломает, а пройдет.

В раздражении Гордон пинком захлопнул дверь и сам вздрогнул от стука. Но Габриела не проснулась. Ее золотистые волосы разметались у него на плече — так красиво, так трогательно. Неудивительно, что ему никак не удавалось обуздать свои чувства.

Пройдя прямо в спальню, он остановился перед кроватью и прикинул, не следует ли раздеть Габриелу, прежде чем укладывать. Но тело его столь бурно отреагировало на одну лишь мысль об этом, что он счел за лучшее просто снять покрывало и опустить девушку на постель.

Стянув с нее туфли, он отошел на шаг и снова стал смотреть на нее. Сердце ее замерло. Она выглядела такой… спокойной. Мысль эта заставила Гордона нахмуриться. Только теперь он понял, что еще ни разу не видел Габриелу вот такой, как сейчас. Отчего бы это?

Когда она преподавала в Галвестоне, то выглядела вполне счастливой. Хотя лично ему ее жизнь казалась несколько одинокой. У нее не было близких друзей — только ученики, мать и тетушка Нэнси. Однако родные жили в Канзасе, слишком далеко, и навещать их ей удавалось не чаще одного раза в месяц.

Ресницы Габриелы дрогнули, но глаза не открылись. Там, в Галвестоне, ее все любили. Она была немного вспыльчивой, если незадачливые ученики медленно усваивали материал, но все равно очаровательной. Она всегда относилась ко всем тепло и открыто. Ее внешность привлекала к ней многих мужчин, но она никого не подпускала к себе слишком близко.

Гордон окинул взглядом комнату. Стена между гардеробом и письменным столом была увешана детскими рисунками, забавными и милыми. Один из них отдаленно напомнил Гордону лягушку, и он вспомнил, как однажды издали видел Габриелу, играющую с ребятами в «лягушку на дорожке». Она была прелестна, как майский день. Волосы, собранные в задорный хвост на затылке, розовый свитер, беззаботный смех… Этот смех и сейчас еще звенел в его ушах.