Мой брат так записал один из куплетов известной песни нашего барда.

Ведьмы мы или не ведьмы?

По три водки али нет? Ты, заморский паразит, остограмился,

А еще на наших женщин позарился.

Слово "патриот" моему брату не было знакомо. Кроме того, третью строку я взял в квадратные скобки, потому что она тоже пелась как-то иначе. Просто забылось.

Была такая известная певица эстоно-советскмая Анна Вески. Она, воспринимая тексты на слух, долгое время по ее собсвтенному признанию

Дорога, мой компас земной

пела

"Дорога, мой конь неземной"

Вольно -- это когда человек сознательно изменяет стихи применительно к вкусам или моменту. Пирогов, уже неизличимо больной, писал последние дни мемуары и вспоминал любимые стихи. Сохранился один из его листов, где он варьировал так и этак пушкинские

Дар напрасный, дар случайный

пока не доварьировался до

Не случайный, не напрасный,

Дар таинственный, прекрасный,

Жизнь, ты с целью мне дана!

Смешно сказать, но подавляющее большинство поэтов, даже профессиональных, так и застревают на этой стадии, без конца варьируя одни и те же рифмы, метафоры, мотивы.

4) Лишь немногие учатся поэзии, ищут свой собственный стиль. А иногда и находят. Такой волнующий момент запечатлен в биографии Роберта Бернса. И хотя точно даты этот момент не имеет, но то что он случился и то, что это был момент известно однозначно.

В одном из ранних рукописных сборников поэта, еще писанных для себя, обнаружилась длинная сентиментальная слащавая элегия, написанная на смерть его любимой овечки Мэйли (не путать с той же элегией, позднее обработанной Бернсом и помещенной в его каноническом сборнике 1786 года). Поэт набросал уже 66 пропитанных слезным умилением строк, а все никак не мог остановить понос ламентаций, как вдруг элегия в рукописи резко обрывается на полуслове, и, не отходя от кассы, в той же тетрадке поэт начинает писать ее по-новой, но уже не на литературном английском со всеми полагающимися сентиментальными штампами, а на шотландском диалекте, и уже не в сентиментальном, а в смешанном юмористическо-лирическом ключе, где сквозь слезы проглядывает невольная улыбка, а улыбка смягчается слезами. Причем начал писать 6-строчником с двумя укороченными строками, которым до того не писал совсем и который потом стал его фирменным размером:

Пишу стихами или прозой,

А по щекам струятся слезы.

Судьбы исполнились угрозы:

Погас мой свет.

Живут на свете овцы, козы,

А Мэйли нет!

Интересен метод работы Бернса над стихами, о котором есть многочисленные свидетельства, относящиеся, правда, уже к более позднему периоду его творчества. У него была скрипка, и прежде чем садиться за письменный стол, он брал в руки скрипку и наигрывал разные мелодии, пока не подбирал под настроение. Потом подыскивал тему и подбирал слова. А когда песня была готова, жена поэта Джин пела ее - и если какое-нибудь слово плохо ложилось на музыку, Бернс переделывал неудачную строку.

Так сочиняют стихи большинство поэтов, в отличие от того как сочиняют свои фантазии философы или писатели. В основе полноводной реки романа или даже самого завалящего рассказа, лежит (или скорее бежит) тоненький ручеек замысла-источника. Стихотворение же рождается из звуков и созвучий, рифм, метафор, которые пакуются в размер. Если в этом хаотическом сочетании случайно обнаруживается смысл, поэт начинает работать над его проявлением, а уж идея стихотворения появляется на самом последнем этапе.

Разумеется, это не касается стихов на заказ: эпитафии, оды, эпиграммы. Здесь главную роль играет оснастка: наработанный запас тех же рифм, метафор и слов.

5) после того, как писатель обрел свой стиль, его творческий путь не представляет интереса для исследователья психологии творчества (хотя для литературы он как раз самый важный). Но и эта стезя не проходит гладко, есть на ней свои рытвины и ухабы. А также пики. Одним из таким пиков является достижение автором высшей точки его твореческих способностей и замыслов. Причем, не всегда эта высшая в его собственных глазах точка совпадает с кульминацией его творческого развития на сторонний взгляд.

Для Державина такой высшей точкой было создание оды "Бог". Только что он погрузился в трясину жизненных неурядиц. И со службы был выгнан, и финансовые дела пошатнулись. И вот он вдруг срывается с места, летит куда глаза глядят и останавливается в каком-то доме в Нарве, где снимает комнату и запершись в течение недели лихорадочно пишет. Ода была готова в один присест, а вот концовка, последняя строфа никак не давалась. И вот он уснул и вдруг ему показалось, что кругом по стенам бегает яркий свет; слезы ручьями полились у него из глаз; он встал и при свете лампады разом написал последнюю строфу.

Державин считал, что в этой оде он чуть ли не достиг пророческой силы, но современники, оценив оду достаточно высоко, сочли ее подражательной Юнгу.

Что касается поэтической смерти, то наступает она задолго до физической. Поэт старше 30 лет -- это природный нонсенс. Поэты после достижения этой даты либо переходят в разряд писателей, либо живут на старом жиру -- до 30 пишут, а после бегают по редакциям и пристраивают созданное до, -- либо заедают чужой век, то есть не дают дорогу молодым.