– Оружие есть? – не здороваясь, спросил он.

– Нет, – за всех ответил я.

– Мобилы, диктофоны и прочие типа приблуды на стол.

Мы с Букварём выложили свои смартфоны. Охранник вопросительно взглянул на Георгия Васильевича.

– Не пользуюсь, – покачал головой тот.

Охранник хмыкнул, убрал наши смартфоны в сейф и отрывисто приказал:

– Через рамку на второй этаж по лестнице, там налево к секретарю.

Дом был наполнен охраной. Спортивного вида парни в одинаковых костюмах стояли чуть ли не на каждом шагу.

– Прямо «Семнадцать мгновений весны», – шепнул я Сан Санычу. – Этим орлам только автоматов не хватает.

Букварь не обратил внимания на шутку. Он заметно волновался и теребил себя за бороду.

У дверей хозяйского кабинета нас встретил ещё один напыщенный холуй, который собрался было устроить допрос по всем правилам, но Георгию Васильевичу путешествие по дому, видимо, надоело, он коротко взглянул на секретаря, тот поперхнулся и юркнул в кабинет. Через минуту он вернулся и, с заметным страхом глядя на нас, проблеял:

– Входи-ите…

Кабинет самого главного криминального авторитета представлял собой копию Овального кабинета президента США, даже какие-то флаги за спиной хозяина имелись, но поскольку они были свёрнуты, понять, что на них изображено, было невозможно. Вообще, копия кабинета была скверной, так сказать, китайской, но хозяин этого не замечал и привычно ждал от посетителей почтительного восхищения. Не дождавшись, слегка нахмурился и бросил:

– Садитесь.

По советской бюрократической традиции к хозяйскому столу был придвинут ещё один, для заседаний, массивный, с инкрустированной поверхностью.

Хозяину на вид можно было дать лет сорок. Русые коротко стриженые волосы были зачёсаны назад и, кажется, смазаны каким-то косметическим составом, отчего жирно блестели и выглядели немытыми. Серо-голубые глаза, тонкие губы. Усы и борода у него то ли не росли, то ли были по-актёрски тщательно выбриты, отчего лицо казалось скопческим.

Хозяин кабинета был в голубой рубашке с распущенным галстуком, пиджак висел на спинке кресла.

– Ну, принёс бумаги? – внезапно спросил он у Букваря. – А это кто с тобой? Адвоката что ли приволок? А нахера?

Интонация его голоса была настолько характерной, что я сразу вспомнил, казалось бы, навсегда ушедшие девяностые бандитские годы.

– Максим Васильевич… – начал было Букварь, но тот прервал его.

– Я задал вопрос, ты что, оглох? На мои вопросы отвечают. Всегда. Бумаги на стол, поп! Ну?!

– Позвольте осведомиться, – вмешался Георгий Васильевич, неторопливо доставая из кармана футляр для сигар коричневой кожи со сложной монограммой, – а зачем вам, собственно говоря, эта типография?

Максим Васильевич уставился на дьявола и несколько секунд пытался переварить смысл неожиданного вопроса.

– То есть как это зачем? – наконец спросил он.

– Ну, так… Может быть, она вам скоро вообще не понадобится. Да и всё это, – дьявол повёл вокруг сигарой, – тоже.

…Мы оказались на незнакомом заброшенном шоссе. Была ранняя весна, смеркалось. По обе стороны от дороги за кустами начиналось мелколесье, в канавах стояла грязная вода, смешанная с подтаявшим снегом.

По растрескавшемуся асфальту, оставляя за собой кровавую полосу, полз человек. Он был без шапки, светлые волосы растрепались, дорогое пальто насквозь промокло и было выпачкано кровью. Сорванными ногтями он цеплялся за асфальт и полз, отталкиваясь левой ногой. Правая, вероятно, была ранена, потому что кровавый след тянулся за ней.

На обочине, угодив правым передним колесом в канаву, стоял «Бентли» с распахнутой водительской дверцей. Картинка выглядела невероятно чёткой, но звуков и запахов не было – только изображение. К ползущему подошёл какой-то человек и ткнул его носком ботинка в бок. Тот перевернулся на спину, ударившись затылком о грязный асфальт, и стало видно, что это хозяин кабинета. Ударивший что-то сказал Максиму Васильевичу, тот ответил. Незнакомец отошёл и махнул рукой. Тотчас к лежащему подошёл ещё один человек, широкоплечий, в чёрной куртке и вязаной шапочке. В руках у него было помповое ружьё. Увидев его, Максим Васильевич беззвучно закричал, судорожно распялив рот, и пополз на спине, отталкиваясь от асфальта здоровой ногой. Стрелок в два шага настиг ползущего, наступил на руку, одним плавным, натренированным движением перезарядил ружьё и выстрелил ему в лицо.

Видение погасло.

– Как же так?.. Ах, Дениска, ах, сучара, мы же с ним всё перетёрли! Вот… – Максим Васильевич вскочил, выгреб из сейфа стопку бумаг и трясущимися руками начал их перебирать, роняя листки на пол. – Вот же… И вот… И эта вот… Что же он? Не по понятиям! Падла, ах, падла…

Георгий Васильевич терпеливо ждал, иногда прищуривая правый глаз от сигарного дыма.

Постепенно острый приступ ужаса у Максима прошёл, и он начал кое-что соображать. Плюхнувшись в кресло, «Мориарти» долго разглядывал Георгия Васильевича, напряжённо шевеля губами, потом неожиданно сиплым, осевшим голосом спросил: