– И что же, находятся смельчаки, которые входят в приют?

– Что ты, конечно, нет. Оставляют принесённое у ворот и стучат колотушкой. Ни один горожанин сюда и носа не сунет. Поэтому здесь для нас самое подходящее место.

– Позволь ещё спросить: а чего, собственно, мы ждём?

– Дальше отряд поведёт сам бальи. Вот мы и ждём, когда он придёт. Всё, отдыхай, пока можно. Проверь оружие, если знаешь как. А не знаешь – сядь где-нибудь в углу и не мешай.

Ожидание тянулось невыносимо медленно. Но я вдруг подумал про монахов, которые доживали последние часы своей жизни, не догадываясь об этом, и мне расхотелось торопить время.

Я, кажется, даже задремал. Из сонного забытья меня вывели шаги нескольких человек и громкие голоса.

– Наконец-то, господин бальи! Что так долго? Я уж думал, вы не придёте, а до рассвета осталось не так долго.

– Молились, проклятые! – досадливо ответил Альфаро. – Пришлось ждать, пока угомонятся и свечи задуют. Возьмём сонными, самое милое дело! Мои люди принесли топоры, раздай тем, кто посильнее, двери в доме крепкие, но ворота во двор будут открыты. В доме сразу по лестнице наверх, не перепутаете. Все готовы? Тогда выступаем!

Монахи ночевали в доме приора. У ворот из тени навстречу нам выступили несколько человек.

– Ну? – спросил у одного из них Альфаро.

– Спят, – прошептал в ответ тот. – Всё тихо.

– Кто с топорами – вперёд! – приказал Видаль. – Где конюшня?

– Там, за углом, – махнул рукой горожанин.

Видаль стиснул моё плечо и удержал на месте, не пуская вместе со всеми к дому.

– Проверь конюшню! Если кто-то из монахов вырвется и попытается уйти верхом, убей его!

– Но…

– Захлопни пасть! – зло прошипел воин. – Здесь командую я! Сказано в конюшню, значит, в конюшню! Пошёл!

Воины уже начали рубить дверь. Я взял у одного из горожан шипящий и брызгающий искрами смоляной факел и отправился выполнять приказ. Было ясно, что Видаль, выполняя приказ Переллы, просто убрал меня с поля боя. Зачем рисковать жизнью целителя ради блажи, если ему ещё предстоит лечить его дочь? Значит, судьба отнимает у меня шанс на месть. Я испытал странное чувство обиды, смешанное с облегчением. Теперь мне не придётся убивать.

Конюшню я нашёл в темноте по фырканью лошадей и запаху навоза. Чтобы не устроить пожар, я заглянул в сарай, держа факел на улице. Слева в стойлах я увидел несколько лошадей, а справа у стены кучей было свалено сено. Кое-как закрепив факел в проушине на распахнутой двери, я нашёл у стены деревянные вилы и собрался для очистки совести потыкать ими в сено.

– Эй, ты, не вздумай! – внезапно услышал я, и из сена выбрался человек в монашеской рясе. Он сделал шаг навстречу, и мы замерли, узнав друг друга.

– Не верю своим глазам! Это опять ты, грек? – спросил трубадур.

– Я.

– И что ты здесь делаешь?

Я кивнул в сторону, откуда раздавались истошные крики и звон оружия.

– Так ты с ними?

– Я пришёл за тобой, Юк де Сент Сирк.

– Вот оно что… Стало быть, ты пришёл мстить. Теперь понимаю. Не стану скрывать, не ждал от такого мозгляка. Что ж, мы встречаемся в третий и, надеюсь, в последний раз. Сейчас всё должно решиться. Я без оружия, а у тебя вон кинжал на поясе. Сам убьёшь меня или позовёшь своих? Я не буду сопротивляться. Видно, сам Господь свёл наши дороги, и это неспроста.

– Что ты делал в конюшне?

– Ясно что, собирался сбежать, – пожал плечами Юк. – Я, видишь ли, с самого начала заподозрил неладное, очень уж местный бальи юлил и глаза прятал. Ну, я и сказал своим, что пойду лошадей посмотрю, а сам… Ищи меня потом! Ну, а когда двери рубить начали, я понял, что выбросил две шестёрки и похвалил себя, да только рано… Ну, что будешь делать?

– Знаешь, Юк… – начал я, но тут меня отодвинули в сторону. В конюшню ввалился Видаль.

– Ого, ещё один поп? Молодец, славно ты его вилами прижал, а ну, дай-ка!

Воин неожиданно выхватил у меня вилы, размахнулся и ударил ими трубадура в живот.

Тот резко выдохнул, обхватил вилы руками, согнулся и мягко завалился набок.

– Пошли, он скоро сдохнет, нечего тут, – небрежно сказал Видаль.

– Иди, я сейчас… – пробормотал я.

Видаль понял меня по-своему.

– Вряд ли ты у него что-нибудь найдёшь. Но проверить не мешает. Если не брезгливый, пошарь под рясой, монахи обычно прячут монеты в исподнем.

Я наклонился над Юком. Он смотрел на меня снизу вверх со странной усмешкой.