Автомобиль вплотную подъехал к небольшому катеру. Когда Билли опять хотел что-то крикнуть, взывая о помощи, то получил тот же резкий удар, только чуть сильнее, и ему заклеили рот. Билли показалось, что мотор катера как-то дико взревел и бешено понёс их в открытое море. Он сидел на корме, а перед ним лежал большой камень, обвязанный толстой верёвкой, на конце которой была петля. Смутные сомнения превратились в чёткую картинку, и ему показалось, что он уже умер: "О, боже! И всего-то узнал о пациенте!"

– Что побледнел-то, сявка иностранная?
– мешая французский с русским, спросил тот, кого звали Сергей.
– Друга вы нашего крепко обидели, а мы своих не бросаем.

– Сергей, а ты хохотальник-то ему освободи. Слышь, ты, тормоз, захлёбываться будешь - рот и пригодится, - показав глазами на камень, грубо сказал другой.

– Отпустите! Я уеду и сохраню всё в тайне. С другом вашим не я ...

– Тайна нужна юной невесте в первую брачную ночь, если с девственностью незадача. А ты у нас и так молчать будешь, - сказал Сергей, похлопав по камню.
– Раздевайся!

Поняв, что конец близок, Билли стал медленно снимать с себя одежду. "Вдруг передумают", - промелькнула мысль.

– Стриптиз какой-то!
– сквозь зубы проговорил второй бандит.

– Ладно, некогда!
– быстро сказал Сергей, поддав Билли сзади.

Очутившись в море и поняв, что его отпускают, Билли нервно стал грести к берегу.

– Эй, унесённый ветром! Передай Хиндли, чтоб в своём болоте сидел! А ты уезжай из Монако, везунчик! Климат здесь для тебя убийственный!

Катер, сделав круг, устремился к берегу, до которого было километра три.

– Как думаешь, доплывёт? Вроде амбал, а нежный какой-то, - спросил Сергей.

– Труп выловят - узнаешь. Доплывёт. Смотри, ветками шлёпает, старается. В Средиземке столько соли, что захочет - не утонет, - ответил Антон, и оба рассмеялись.- Часа через три этот бубен выберется. Пока наготу прикроет "секонд хендом"... Кстати, одежонку-то его за борт отправь, не прачечная здесь. Потом Хиндли на судьбу пожалуется. Время у нас есть.

– Ну, что, сейчас в больничку? Курьеру особый режим оплачивать? Да, и жене его премию выдать необходимо. Нам и пасти его не нужно, она сама всё сделает. Теперь туда никто не сунется.

Предусмотрительно пришвартовав катер в другом месте, Антон и Сергей покинули набережную.

"Что-то было в нем не русского, или черный цвет кожи, или чужая речь"

Тем временем первый день турнира подходил к концу, заканчивался последний раут. Только треть участников продолжала борьбу, из них десятка три, имеющие незначительные стэки, - весьма номинально. Им, чтобы улучшить своё положение, необходимо было постоянно рисковать, уходить ва-банк. Соперничество же с неизмеримо большим стэком изматывает, эмоции в напряжении поглощают разум, и игрок, в конце концов, допускает ошибку. С сокращением числа участников пришлось несколько раз менять столы. Где-то в середине третьего раута к нам за стол посадили Люсьена Тирона. Вытряхнув из контейнера фишки значительного стэка, он не спеша сложил отдельно семь штук в столбик и увенчал монетой, после чего вступил в игру. Натянув на лицо маску постоянно "недовольного" картами, он тем самым вводил в заблуждение. Соперники рисковали и попадали в ловушку. Играл он жестко и напористо с тем, кто имел небольшой стэк, ко мне же он относился с осторожностью и уступал. Игровое время заканчивалось, за столами активность резко пошла на спад, никто не хотел покидать турнир за несколько минут до отдыха. Можно было подвести некоторые итоги. Грокмен чуть сдал свою позицию и занимал девятое место, а вот на четвертой строчке появилась фамилия Тронтон - Великобритания. "Один из синдиката уже в лидерах", - подумал я и к своему удовлетворению увидел под своей двенадцатой строчкой "Уфф - Эстония". Отто был рядом, мне почему-то хотелось ему верить, и я невольно вспомнил ночной разговор. Аркадий Борисыч занимал семьдесят третью строку, был в серединке. Удачный ва-банк с равным стэком - и он мог существенно улучшить своё положение, но это уже завтра. Прозвучал гонг.

"Чёрная роза - эмблема печали"

Ева ещё днём по телефону договорилась с Юлькой и Димкой Кратовым, что они приедут в Ниццу ближе к ночи, чтобы посидеть вместе в каком-нибудь клубе.

Девушка спешно натягивала светлые лёгкие джинсы, как в дверь номера вдруг постучали. Быстро одев открытый ярко-зелёный топ, а на него невесомую прозрачную кофточку, которая смягчала цвет топа, Ева без опаски распахнула дверь и на пороге увидела футляр от саксофона, забытый у тех людей в Ницце. Она от неожиданности вздрогнула и хотела уже захлопнуть дверь, но подумала: "Может, всё-таки его просто вернули?" Девушка подняла футляр и, затворив дверь, открыла его, чтобы поместить туда саксофон. Но на дне футляра лежала чёрная роза с отпечатанной запиской: "Ты помнишь, что обещала? Сегодня я найду тебя в Ницце. Время пришло. Будь умницей. Анна". Ева опустилась на краешек стула, бесовский огонек сверкнул в ее глазах. Раздался телефонный звонок.

– Ева, поторопись!
– услышала она голос Михаэля.

– Я выйду через пять минут.

Надев белые сабо на небольшой платформе с каблучком, и взяв футляр с саксофоном, Ева покинула номер.

По дороге к Казино девушка воткнула в обшивку рекламного щита ни в чём не повинную чёрную розу. Она уже стремительно приближалась к месту встречи, а тёплый ветер ещё гонял скомканную записку по тротуарной плитке возле отеля, пока чья-то рука не подняла листок.

Ева подлетела к машине, когда все мужчины были в сборе и ждали только её. Даниэль, как и обещал, был за рулём новенькой белой Ламборджини с открытым верхом. Это глянцевое чудо собрало много зевак, владельцев других престижных и дорогих авто. "Ламбо" скорее была похожа на истребитель, а суперсовременный дизайн приглашал в салон именно Еву и Михаэля в их демократичных светлых джинсах. Усадив девушку на переднее сидение, Михаэль, легко перемахнув через борт, опустился рядом с Аркадием Борисовичем, которому больше подошёл бы Rolls-Royce.

– Эх, где наша не пропадала!
– довольно кряхтя, отреагировал Аркадий Борисович, когда машина плавно тронулась с места и стала набирать ход.

– Здесь двигатель 650 лошадиных сил, работающий в паре с шестискоростной трансмиссией. Вместе они разгонят нас до сотни всего за три с половиной секунды, - рассказывал Даниэль.

Он выехал на супермашине за пределы Монако и уступил место водителя Михаэлю. Чмокнув Еву в щёчку, тот уверенно повёл "Ламбо" в Ниццу, будто делал это не в первый раз, но было видно, как он получает истинное наслаждение, находясь за рулём такого автомобиля. Ева едва сдерживала себя, чтобы не нажимать разные кнопочки на панели управления.