Вот так и получилось, что несмотря на столь экстравагантных родителей, братья были вполне состоятельными людьми и имели твердое положение в обществе. Они дружили, хотя и редко виделись. Пока младший брат воевал, Уильям объехал всю Европу в составе различных посольств и даже сейчас был полномочным послом его величества при неаполитанском дворе. Генри же после отставки никуда из Англии не выезжал и замкнуто жил в деревне, занимаясь хозяйством.

Во время своей службы в Константинополе лорд подхватил лихорадку, и иногда она давала о себе знать. Вот и сегодня, пока брат ездил по делу в городок, сэр Уильям, кутаясь в меховую жилетку, зябко жался к камину, попивая горячий грог и грея ноги о раскаленные кирпичи. На коленях у него покоился томик Декарта, но, увы, вряд ли он его читал.

Испанка мать наградила как Уильяма, так и Генри несколько экзотической для Англии красотой, но старший брат обладал более броской внешностью. В молодости лорд Уоррен выглядел настолько неотразимым, что вполне справедливо считался первым красавцем английского министерства иностранных дел. У него всего было в избытке - и красоты, и внутреннего обаяния, уж не говоря об особом бархатистом взгляде черных глаз, которые несли погибель не только женским сердцам, но и растапливали любой лед в отношениях с мужчинами. Сейчас он слегка поседел, высокий лоб прочертили первые тонкие морщинки, исчезли ямочки на щеках, превратившись в вертикальные складки, но даже старел он вызывающе роскошно, как будто добавляя себе шарма и утонченности. Эта внешняя привлекательность немало помогла ему в достижении вершин карьеры, ничуть не меньше скрывающегося под ней изворотливого и коварного ума.

На Венском конгрессе Уильям настолько ловко отстаивал позиции Англии по возвращению Франции в дореволюционные границы, что обратил на себя взор русского императора Александра.

– Да,- с горьким сожалением сказал тот Талейрану,- остается только констатировать факт, что Британия славна не только морями, но и своим дипломатами. Берегитесь, князь, как бы этот оборотистый англичанин вернул Францию не к границам 1789 г, а ко времени короля Драгобера.

– У британцев всегда был хороший аппетит, но плохая неудобоваримая кухня,- кисло заметил самый прожженный авантюрист Европы, - поэтому они всегда больше хотят, чем могут съесть!

– И, тем не менее, вам не удастся вывернуться из кастрюли, когда еду готовит такой повар!

Этот разговор насторожил опытного Талейрана, и он применил всю свою хитрость, чтобы спровадить слишком бойкого английского статс-секретаря в комиссию по решению вопроса о голландских колониях, подальше от насущных проблем Франции.

Лорд Уоррен прикусил губу, получив распоряжение от главы миссии виконта Каслри заняться голландскими делами. Это задвигало его на второстепенный план, уводило от общения с первыми лицами европейской политики. Но Уильям не позволил себе поддаться голосу уязвленного самолюбия, и он с такой ловкостью провел переговоры по вопросу голландских колоний в приписанном комитете, что по возвращении на родину получил орден и перешел в ранг послов, тем самым значительно продвинувшись по карьерной лестнице.

Но, увы, все эти успехи и достижения не сделали его счастливым в личной жизни. Лорд был холост, и все надежды на продолжение рода он связывал только с младшим братом, который тоже не рвался жениться. Генри сторонился женщин, не в пример старшему брату, который видел залог своего профессионального успеха в бесконечных любовных интригах с дамами по всему свету. Впрочем, карьера тут была не главной, Уильям твердо придерживался мнения, что любовные связи делают его жизнь гораздо полнее и интереснее, и если Господь создал его мужчиной, то нужно полностью соответствовать этому призванию.

Завидев на пороге брата, лорд встрепенулся и уронил Декарта с колен.

– Где ты пропадал,- с шутливым недовольством взглянул он на торопящегося к камину продрогшего брата,- говорил, что управишься за час, а самого не было весь вечер!

Генри скупо улыбнулся, протянув озябшие ладони к ярко горящему пламени.

– Я совершенно случайно попал на местную вечеринку к одной скучной, как прах даме! И знаешь, кого там увидел?

– Неужели Орлеанскую деву?
– добродушно фыркнул лорд.
– Знаешь, на Венском конгрессе, сутяга Талейран обвинил Англию в жестоком обращении с этой героиней Франции...

– Там были падчерицы твоего друга Джорджа Уэсли,- перебил его воспоминания брат.

Уильям, протянувший руку за валяющимся на полу Декартом, так и замер в неудобном положении, недоверчиво взглянув на собеседника.

– Падчерицы Джорджа? Но как..., откуда..., что они делают в этом захолустье?

Дартуэй всласть налюбовался изумлением брата, и лишь только потом снизошел до объяснений:

– Здесь живет их дядя - некий мистер Джошуа Смит. Это имя ни о чем тебе не говорит?

Взгляды братьев понимающе встретились, и лорд ошеломленно покачал головой.

– Как тесен мир! Значит, здесь....

Он с вопросительной надеждой посмотрел на брата, но тот отрицательно покачал головой.

– Её нет, зато имеются мисс Джонсон и мисс Мэри Джонсон.

Лорд недоуменно пожал плечами, и, все-таки подняв книгу, вновь поудобнее устроился в кресле.

– Почему ты поставил на первое место Беатрис, она младше Мэри на месяц!

Пришла очередь удивляться младшему брату.

– Как это может быть, чтобы одна сестра была младше другой на месяц?