День, когда мы ожидали нападения, прошёл спокойно. На ночь мы с Миро решили устроиться в той комнате замка, через которую вёл проход в покои герцога. Альда я велел запереться вместе с Лаури и никуда не выходить, что бы ни случилось. Мы с мальчиком собирались тихонько проговорить до утра, чтобы не уснуть.

Миро так настойчиво интересовался тем, как идут дела в одной из соседних деревенек, что я невольно начал перебирать живущих там вдовушек. Имени он не назвал, поэтому я просто спросил его:

– Ты так за неё тревожишься?

– Да, хотя и понимаю, что это лишь мимолётное приключение. Знаешь, Шади, женщин, которые не слишком себя блюдут, часто обвиняют в жадности и корыстолюбии. Её радовали, конечно, новые бусы или платочек, но ничуть не меньше она радовалась просто моей улыбке и поцелуям.

'Самой солнечной улыбке и самым жарким поцелуям во всей Павии.
– думаю я про себя.
– Едва ли крестьяночка когда-нибудь такие знала'.

– Мне порой кажется, - продолжает Миро, - что в природе многих женщин скорее отдавать, чем брать. Только вот мало кому из них удаётся найти человека, который это поймёт и будет ей благодарен.

– Ты помнил, что тебе следует избегать зачатия?
– спрашиваю я озабоченно.

– Да, и спасибо тебе за твои советы. Я был круглым дураком, когда кричал, что всё это грубо и грязно.

Тут я почувствовал чьё-то приближение. Мы с Миро вскочили с кинжалами наизготовку. Я даже успел зажечь лампу, что ослепило нападавших, когда они открыли дверь. Но хотя их было всего трое, ночной бой оказался куда дольше и трудней, чем я рассчитывал. У каждого из них была сила двух или трёх человек и удивительные скорость и ловкость. Никто не смог бы так мощно парировать удары противника, так неуловимо нырять под его защиту, так быстро оказываться совсем в другом месте, а иногда - и с палашом в левой руке вместо правой. Никто - кроме нас с Миро, когда мы были вместе. Но и нам пришлось непросто. Мысли словно бы застыли в моей голове, и мои руки, ноги и корпус сами отвечали на каждое движение, которое враг едва успел начать.

Стоя над телом третьего из тех, кто к нам ворвался, я недоумевающе смотрю на обломанное остриё своего палаша. Ах да, мне пришлось улучить миг, когда кожаный горжет чуть обнажил шею врага, и я чиркнул лезвием по горлу, поскольку колоть уже не мог.

Поверженный ещё хрипел, но меня куда больше тревожили звуки, доносившиеся из опочивальни Малвы. Я подхватил оружие врага и, не сговариваясь с Миро, ворвался в спальню герцога одновременно с ним. Мы увидели, что воины Малвы сражаются друг с другом. Вернее не так: бились со всеми прочими лишь два охранника, которых я раньше в опочивальне не видел, но двигался каждый так быстро, что вполне мог сойти за полдюжины остальных. Один из них уже сражался с герцогом, который был сегодня в кожаной броне и отбивался палашом. Миро одним рывком прорвался туда, к окну, и встал рядом с Малвой. Я взял на себя второго убийцу и когда, расправившись с ним, бросил взгляд на герцога, всё было уже кончено.

Нападавший лежал в крови у ног Миро. Мальчик поддерживал герцога, кожаный доспех на котором был разрублен сверху вниз до паха, как и его живот.

Мы раздели Малву и уложили его на постель. Его вторая природа не была звериной, и я мог лишь продлить его мучения, остановив кровь. Поскольку я понимал, что Великий герцог захочет сказать о своей посмертной воле, я так и сделал. Сразу же после этого я спросил его, поскольку опасался новых бед:

– Откуда у вас в спальне появились эти убийцы? Они изменили свой облик?

– О, нет. Я оказался опрометчивым, пытаясь быть осторожным. Я отослал часть служивших мне и набрал новых. Мне следовало посоветоваться с вами, Шади.

Слова давались ему тяжело, но он пока что был в полном сознании. Проклятье, мне следовало раньше увидеть то, о чём сказал герцог, но в опочивальне было слишком много народу, а я был занят разговором с Миро.

Все нападавшие были убиты. Впрочем, полагаю, что попробуй мы их допросить, это окончилось бы тем же, что и с Гертом. Лагерь подняли на ноги в поисках других подозрительных, но, как я и ожидал, никого не нашли - магическим путём придать такую силу непросто даже одному бойцу.

Слуги унесли покойников и раненых, и Малва приказал позвать глав лучших семей, которые были с нами, и всех тысячников, чтобы никто потом не мог оспорить его распоряжений. Великому герцогу стало хуже от множества собравшихся, чадящих ламп и духоты, и я велел открыть окно.

До тех пор, пока оставалась надежда, что у короля появится законный наследник, Малва не вступал в брак, и у него была молодая жена и дочь трёх лет от роду. Сейчас они находились в одном из его имений далеко на юг отсюда. Сам он был немолод, но достаточно здоров и крепок - как для того, чтобы прожить ещё долго, так и для рождения других детей. Однако всё сложилось иначе.

Дождавшись, пока все собрались, Великий герцог заявил, что завещает права на королевскую власть и перешедшие к нему от Хайдора земли Миро Тэка, оставляя своей семье лишь наследственные владения и имущество. Кроме этого, он возлагает на Миро Тэка опёку над своей женой и дочерью. Всем присутствующим Малва велел принести клятвы в том, что они услышали его последнюю волю и сделают всё для её выполнения. Видно было, что сложности, возникшие с завещанием Хайдора, до сих пор тяготят его, и он старался подбирать как можно более точные и определённые слова, хотя это отнимало у него последние силы. Сразу же по окончанию клятвы, он с видимым облегчением отослал всех, кроме Миро и меня.