Вышедших Миро и Стурина приветствуют громкими криками, несколько голосов поминают Орена и Зуля. Люди почтительно расступаются, чтобы их пропустить, и я, наконец, понимаю, что отныне эти двое, едва достигшие возраста, когда входят в права владения - действительно соправители и короли Павии.

Первая и вторая луна весны, 505 год от обряда Единения

Назавтра начались переговоры. Стурин, образцово соблюдая все положенные в таких случаях церемонии и формулы вежливости, предложил отпустить пленных и даже обсудить поставки в Ургот какого-то количества железа, но лишь при условии, что с Павией будет заключён бессрочный мирный договор, подписанный, как это принято у урготцев, не только правителем, но также ландграфами и главами цехов. Миро столь же учтиво подтвердил его слова. Штатгальтер Роот не мог поверить услышанному и несколько раз переспрашивал переводчика. Никогда раньше правители Павии не соглашались лично заверить документ, под которым стояли подписи простолюдинов, теперь же мы прямо этого требовали.

По правде сказать, мы ещё вчера обсудили, на чём будем настаивать. Чтобы заручиться всеми необходимыми подписями, урготцам придётся заключать договор на границе двух стран, окончательно сняв перед этим осаду Вилагола. Однако это лишь часть нашего плана, хотя Рооту, который несколько раз успел переспросить и об этом, и кажется теперь, что он понял его целиком.

Назавтра урготская армия уходит от столицы. С городских стен её провожают руганью и презрительными жестами, простолюдины бегут на рынок закупать подешевевшую снедь. Мы уже убедились, что Роот действительно направляется к границе, и собираемся в скором времени выступить туда же для переговоров, взяв с собой лишь небольшое сопровождение. Почти всё остальное войско временно поступает под начало Атки, назначенного Архимаршалом. Ему предстоит идти на Лимдан. Атке трудно позавидовать, поскольку ему надо будет сплотить и заставить действовать согласованно бывших врагов, многие из которых отмечены более высоким происхождением, чем он, и немалыми амбициями. Впрочем, даже в те времена, когда нынешний Архимаршал был нашим противником, он, во всяком случае, не терял общего уважения.

Оллин, по всей видимости, успел придать необычайную для человека силу ещё какому-то количеству воинов. Атка звал меня к себе домой, чтобы обсудить, чего им ждать от творений Кори, и как с ними следует сражаться. По правде говоря, мне следовало бы принять его приглашение, поскольку оно было выражением доверия. Но я понимал, что тогда я увижу Лакти - не во время случайных и кратких встреч в городе, как обычно, а там, где она - его жена и хозяйка дома. Поэтому я попросил перенести нашу встречу в дворцовые покои Миро, сославшись на то, что молодой король тоже может многое рассказать.

Через три дня наше посольство во главе с Миро отправилось из Вилагола. Стурин оставался в столице, Вилькен и небольшая часть войск - с ним, поскольку было необходимо не только избежать волнений в городе, но и навести порядок в окрестностях, чтобы скорей возобновилась торговля.

Наша дорога шла на северо-запад. Все мы ехали верхом, и уже дня через четыре я заметил, что ночи стали короче и светлей. Зима в этих краях, однако, всегда была мягкой, и весна сейчас тоже почти не отставала от нашей южной. Сады уже отцветали, зато повсюду пахло черёмухой. Мы отправились почти налегке - дорога проходила через крупные города, расположенные менее чем в сутках пути друг от друга, и королевскому посольству повсюду могли предоставить достойный ночлег. На небольшие и уютные южные городки, напоминавшие резные игрушки, здешние были совсем непохожи - мощные укреплённые стены, многолюдные ремесленные кварталы, оживлённая торговля с утра до ночи. Многие из них когда-то соперничали со столицей, и ещё одно-два столетия назад весьма неохотно подчинились королевской власти. Однако сейчас Миро встречали как долгожданного гостя.

Младший Кори по распоряжению Сулвы не только снял войска с границы, но и забрал с собой, идя по этой дороге, самые боеспособные части городских гарнизонов. Урготцы прокатились по этим местам, не задерживаясь, и не устраивали осад, однако всё же разграбили, что смогли. Что до торговли, то дороги стали небезопасны ещё со смертью Хайдора, и здешние купцы несли заметные убытки. Хвалу двум соправителям провозглашали, искренне надеясь, что дела при них пойдут лучше. Вдобавок Миро, чей отец был Великим герцогом Запада, считали здесь земляком и, похоже, втайне гордились этим.

Угощение в городах выставляли настолько обильное, что я опасался не выдержать предстоящего пути, и на какое-то время перешёл только на молоко (самое жирное и вкусное во всей Павии) и на прославленные здешние сыры. Огромные коровы с лоснящимися чёрно-белыми боками паслись на бесконечных лугах вдоль дороги. Этот край, так часто бывший предметом кровавых раздоров, сейчас навевал какое-то сонное спокойствие, и даже стены и башни здешних городов, казавшиеся поначалу мрачными и суровыми, выглядели теперь для меня удачной деталью, добавленной завершающим свою картину умелым художником.

Неписанные традиции переговоров требуют, чтобы обе стороны прибыли одновременно, не унизив ни себя чрезмерной поспешностью, ни противника - слишком долгим ожиданием. Нам обычно помогали в этом те, кто имел вторую природу птиц, у урготцев же были свои способы, которые они вряд ли стали бы открывать. Когда мы вечером доехали к границе, они только-только начали разбивать свои шатры. Мы обменялись приветствиями, однако сами переговоры были назначены на завтрашний день.

Назавтра мы встали с рассветом. Осмотрев приграничное поле, я тихонько спросил у Миро:

– Это ты велел нашему лучнику на всякий случай засесть в кустах?

– Нет, - удивленно и встревоженно ответил он.

Раньше, конечно, бывало всякое, но сейчас ни одна уважаемая страна не решилась бы прервать переговоры в самом начале вооружённым нападением. За время дороги я хорошо изучил линии жизни наших спутников. В зарослях ивы невдалеке от шатра ландграфа Фемке затаился, стараясь не выдать себя даже малейшим движением, молодой Зорт. Эмте Зорт был чуть старше Миро. Неразговорчивый, тяжеловесный, с очень сильными руками, он был отличным лучником и оказался незаменим при обороне столицы.