Прошло совсем немного времени, и я, забыв об этих мудрых рассуждениях, вновь проклинал своё бессилие. У калитки возле моего дома меня встретила с лампой в руке Мег, жена Вула. По её заплаканному лицу я сразу понял, что случилось.

Уходя из города, войска Сулвы перестали соблюдать даже видимость законности, и разграбили дома тех, кто был с Миро - и даже просто тех, кто не захотел им подчиниться. К ним присоединилось много городской швали и ворья. По дороге сюда я видел несколько сгоревших зданий. Остатки гвардии остановили погромы, но далеко не сразу.

Мой дом был цел, хотя из него вынесли те ценные вещи, которые я сам в своё время не успел распродать. Но Вул, несмотря на моё предостережение, попытался защитить его от толпы, хотя сам он был мне много дороже всего этого хлама. Я не решился расспросить, как его убивали, и утешением мне оказалось лишь то, что Мег домоправитель всё-таки успел спрятать ещё до этого. Книги он тоже успел вынести и уложил в подвале.

Стоя у их домика рядом с его могилой, я сказал Мег:

– В ближайшие дни я буду здесь только ночевать, да и то не всегда. Возьми деньги, чтобы ты могла нанять кого-нибудь для помощи по хозяйству.

– Зачем, я и сама управлюсь.

– Ты беременна от Вула - и полагаю, что это будет мальчик.

Мег смутилась. На мгновенье на её лице появилась улыбка, потом она опустила голову и сказала глухо:

– Я только поэтому не побежала ему на выручку, господин.

У них долго не было детей, хотя они желали этого. Я даже пытался помочь делу кое-какими снадобьями. И вот теперь у моего молочного брата будет сын, но он его уже не увидит.

Первая луна весны, 505 год от обряда Единения

В одной из заколоченных комнат моего дома я нашёл уцелевшую кровать, повалился на неё и тут же уснул. Проснулся я рано.

Урготцы вчера потеряли много людей и должны были перестроить свой боевой порядок. Потому новой атаки раньше полудня можно было не ожидать. Я отправился посмотреть, как устроили раненых.

Исти стало намного лучше и теперь он рвался в бой.

– Ну хотя бы вы, сир Шади, скажите ей, что не надо за меня так бояться, - он кивнул на Лаури.
– Через какой примерно срок при моих ранениях снова можно взять палаш в руки?

Не успел я раскрыть рот, как Лаури ответила с треклятой крестьянской прямотой:

– Этого никто не знает, сир, потому что при таких ранах даже люди с вашей природой обычно не выживают.

Я боялся, что такой ответ слишком сильно огорошит выздоравливающего. Однако Исти оказался крепким парнем. На его лице не отразилось ничего, кроме изумления и благодарности. Я решил было, что меня сейчас будут благодарить за спасение, к которому я почти не приложил собственных усилий. Но юноша был несколько поумней, поэтому я услышал:

– Значит, случилось чудо, и прежде всего, госпожа моя, я обязан этим вам.

Лаури смутилась и не могла сообразить, что ему ответить. Да уж, я не видел, как Исти держится в бою, но он ещё храбрее, чем я думал. Для того, чтобы едва ли не объясниться в любви девушке, которая выносила за тобой горшок, нужна незаурядная отвага.

Убедившись, что Исти не собирается больше немедленно покинуть свою комнату, я пошёл разыскивать Миро. Мне сказали, что он сейчас в той части города, где живут ремесленники, возле мастерских. Подойдя туда, я, не веря своим глазам, увидел, как из-за стены одного из строений с грохотом вырывается длинная струя пламени. Завернув за угол, я удивился ещё сильнее. Здесь стояли Миро, Альда, маршал Атка и Стурин. Атка, увидев меня, ощерился:

– Что, граф, не ожидали, что мы можем не только чему-то научиться у вас, но и сделать лучше?

К большим кузнечным мехам была прикреплена медная трубка странной формы. Оканчивалась она насадкой наподобие тех, которые используют садовники, когда надо опрыскать деревья от тли и слизней отваром бузины. Поодаль стояли вёдра со смесью петролейного и обычного масла.

Стурин закашлялся, но через некоторое время отдышался и, выпрямившись, в нетерпении ждал, когда снова произведут выстрел из этой махины. Миро сильным и резким движением нажал на меха, и из трубки вылетел огромный и очень быстрый рой капелек петролейного масла, стремительно воспламенявшихся друг от друга. До мишени - деревянной бочки, обтянутой кожей, как осадная башня - долетел уже огненный вихрь, и она занялась в одно мгновенье. Стурин тихо, но учтиво попрощался со всеми и удалился. Сегодня он выглядел спокойным и уверенным.

– Он давно уже велел кузнецам сделать такие орудия, - шепнул мне Миро.
– Они должны быть очень хороши при обороне, но смесь плохо загоралась, пока Альда не посоветовал дробить её на выходе.

– Они действительно будут хороши. Но надо правильно выбрать цель, поскольку такое пламя, когда оно загорелось, погасить очень трудно, и огонь легко перекидывается на всё поблизости. Скажем, обстреливать из них осадные башни следует в нужный момент, ещё до полного сближения, - заметил я.

Я подумал ещё о том, что сбить огонь с человека, когда на нём загорится одежда, тоже будет почти невозможно, и обороняющимся придётся быть очень осторожными.