узнал, что могу, он убил её, чтобы я приехала сюда.

Он отстранился от меня и провёл рукой по волосам. — Господи, — он сделал выдох.

— Он сказал мне это из-за причины, Лукас. Он хочет, чтобы я передала ее болезнь ему. Он готов

пожертвовать собой, чтобы спасти ее. Он только что признался мне, когда я отказалась делать то, о

чём он попросил.

Я наблюдала, как шок стягивал его лицо, пока он переваривал такой новый поворот.

— Ты должен был видеть его холодные глаза, когда он говорил мне, — сказала я, качая головой. —

Раскаяние самое далёкое от его сознания. В них абсолютно ничего не было.

Он накрыл руками мои плечи. — Я правильно понимаю? Ты не давала смертный приговор. Таким

образом, он признался в этом тебе, и ты думаешь, что он заслуживает того?

— Да, — я ответила, наблюдая за его реакцией.

Он взглянул на небо. Я видела, как он пытается понять все, что я сказала ему. Затем снова он

опустил взгляд на меня и притянул к себе. — Что ты хочешь делать?

Я мешкала перед ответом, волнуясь, что он подумает обо мне. — Я сказала ему, что сделаю это.

Он отступил, чтобы посмотреть на меня. — Ты не сделаешь этого. Ты можешь пойти в полицию.

Я кивнула на его предложение. — Я пойду в полицию, после того, как вылечу Пенелопу.

— Ты уверена? Ты сможешь с этим жить? — спросил он.

— Это сделает меня ужасным человеком, если скажу, что смогу? — спросила я, боясь его ответа

почти сильно, поскольку прямо сейчас боюсь саму себя и того факта, что я думала, что смогу жить

с этим решением, если это означает спасение Пенелопы.

— На твоём месте, — сказал он, — я сделал бы это в то самое мгновение. — Его тон - одна

абсолютная уверенность.

Его уверенный ответ удивил меня, как раз когда он снял с меня часть тяжести. Но я пересеку черту, сделав это. Не могу не задаться вопросом, была ли моя бабушка всегда такой злой и эгоистичной

или пересекала ли подобную линию в какой-то момент. Сделал ли тот поворотный момент

следующий раз легче и очередной раз после этого, пока она окончательно не сбилась с пути?

— Когда он хочет сделать это? — спросил Лукас.

— Завтра.

Он повёл меня к своему грузовику. — Я буду с тобой.

— Нет! — Я остановилась и повернулась к нему. — Я не хочу, чтобы ты был рядом с Алеком.

Очевидно же, что он опасен.

Руки Лукаса легли прямо на его бёдра. — Ты, блядь, серьезно? Ты только что привела прекрасный

аргумент, чтобы я был там.

Я разинула рот, чтобы снова высказаться.

Его глаза закрыты, поскольку он борется за терпение. — Пожалуйста, сядь в грузовик, Рэй. Я буду

с тобой, когда это провалится, и я не буду спорить об этом.

Я выпустила пар, когда увидала его решительное выражение лица. Затем я сомкнула губы и

позволила ему помочь мне забраться внутрь. Я действительно не хочу, чтобы он был там. Никогда

не делала этого прежде, и я боюсь, что может произойти что-то неожиданное, типа болезнь не

пойдёт туда, куда я ей скажу. Я предпочла бы, чтобы никого, кроме Алека и меня, были в пределах

ста мили от Пенелопы, когда я попробую такое.

— Кайл и Хлоя не знают, что натворил Алек, — я предупредила его на обратном пути. —

Пожалуйста, ничего не говори.

Мышца на его щеке напряглась. — Ты реально в это веришь?

— Да, верю.

— Кайл должен знать, что его отец сделал с его мамой. Что он делает с тобой. — Его руки

напряглись на руле.

— У него достаточно причин, чтобы волноваться.

— А у тебя нет? — он бросил в ответ.

— Пожалуйста, Лукас. — Я устало опустилась в сиденье.

— Прекрасно, — отрезал он. — Но я думаю, что ты не права.

Кайл и Хлоя удивлены, увидев, что я зашла домой с Лукасом. — Он останется на некоторое время,

— сказала я им. — Вы не должны следить за собой. Он всё знает.

Кайл казался пораженным, когда посмотрел на меня. — Только что звонил папа. Я сожалею, что он

был тем, кто говорил с тобой об этом, Райли. Я сам хотел поговорить с тобой. Хотел

удостовериться, что ты действительно в порядке и дать знать, что у тебя здесь есть выбор.

Лукас проворчал своё недоверие рядом со мной. — Давай умоем тебя, — сказал он, уводя меня