Вот довели до нас приказ, что мы отныне и до смерти - штрафная команда, кстати, это он, сука конопатая, обозвал нас смертниками. Нас просто заранее отнесли к неизбежным потерям неизбежного же столкновения с кем угодно. Поэтому, во-первых, нам можно всё, то есть всё что сможем, и что только в головы придёт, но только для боевой подготовки с целью получения максимальной пользы от нашей неминуемо славной гибели. И, во-вторых, мы не можем только одного - отказать в приёме добровольцу. Вот убить его - сколько угодно, а выгнать ни-ни!

Мы к этому отнеслись спокойно, подумаешь открытие, блин! Типа мы без приказа не творили, всё что хотели?! Но уже на третий от исторического события день к нам заявился первый атаман. И вовсе не только поговорить, он, оказывается, обо всём уже договорился с Командором. Просто пройти штрафную подготовку до первого боя, а на ватаге тем временем останется утверждённый Длинным Джеком заместитель.

Ой, да и ладно, обойдёмся без лишних разговоров, был бы смысл! А смысл таки был, ведь главное наше тогдашнее дело как, ни странно, заключалось именно в диалоге. Я и Плюшевый, по словам Руды, тогда вывезли всю нашу банду, просто так получилось. Только мы видели в пацанах самих по себе, без всяких "какими бы мы хотели их видеть", высшую безотносительную единственную нашу ценность. Сталкерам же малолетние вшивые, засраные убийцы были не очень симпатичны.

Просто они в большинстве были приличными людьми, не учились в спецшколе, в фазанке, не служили в стройбате. Даже Черныш и Стужа, хоть один и восстанавливал законность в местах для законности чисто географически не приспособленных, а другой принуждал к честности подростковый контингент и цыганскую общину своего околотка, делали это без лишних разговоров. Ну не видели они изначально каких-то общих тем с такими ребятами. Им требовалось больше времени для собственной адаптации, и переводчики, посредники, контактёры.

Да и ... не верили они ни во что, как все нормальные, - надеялись, на что-то рассчитывали, даже стыдно сказать на что. На то что, если пожертвовать кем-то из мальчишек, у большинства появится шанс. Хотя чего уж там - кем-то! Нашими ребятами, нами, блин, смертниками! Так о чём говорить с мертвецами? Я запомнил тягостные те первые недели именно по сталерскому оцепенению. Парни яростно учились трудному морскому делу, а в редких паузах занимались с мальчишками только строевой.

А мальчишки, конечно же, чувствовали их напряжение, как тонко чувствуют такие вещи все дети. Они видели, что боевой подготовкой занимаемся лишь мы, только мы вообще о чём-то хоть иногда разговариваем с пацанами. Атаманы хорошо уяснили, у кого власть, и естественно потянулись к нам, единственным доступным её представителям.

За разъяснениями? Утешением? Конечно же, нет, я уверен - они всё тогда понимали, или, что для пацанов то же самое, догадывались. Просто они уже не могли ждать от кого-то решения своей судьбы, не для того они вырвались из-под палубы... или именно тогда они простились с каторжной своей судьбой, сделав шаг навстречу неминуемой смерти?

Если честно, когда я сказал, что жили мы лишь до встречи с серьёзной опасностью, я немного соврал. Встретиться нам могла только фатальная беда - капер или ураган, но уже почти у цели, в Карибском море. Они имеют паскудную привычку налетать внезапно, откуда не ждёшь. Серьёзная беда должна была подкрасться сзади, с Европы, то есть с кормы.

Все суда шли через Атлантику по ветру, уносимые гигантским вихрем сезонного антициклона, неспешно бредущего от экватора. И против часовой стрелки вращения севернее его центра шли корабли в Новый Свет, а южнее обратно, чтоб уже на подходе поймать пассаты и идти к своей цели. А через океан именно прыгали по ветру, как через пропасть.

Нам бы по-хорошему уйти с торной дороги, но с нашей морской выучкой бороться с ветрами было нереально. И даже если б были мы морскими волками, суда наши оставляли желать много лучшего и по мореходности и по парусному вооружению. Единственную надежду руководство возлагало на скорость, чтоб нас не могли догнать караваны, они всегда, чем больше, тем медленнее.

Реальной для нас угрозой оставались одиночные вооружённые купцы. Они могли себе позволить одиночное плавание через океан благодаря скорости и пушкам. Хотя именно из-за пушек и ходили по одному, без свидетелей - зря, что ли, столько заплатили за артиллерию, чтоб ни разу не выстрелить?

Таких ухарей было немного, и оставался шанс разминуться с ними в бескрайней пустыне. Но куда ж денешься от нашего свихнувшегося везения? Реально повезло: судьба дала нам время "осмотреться в отсеках", втянуться в ритм вахт, ребята начали осваиваться в пиратской жизни, по сути своей - бесконечном кризисе, череде проблем. И первый наш пиратский контакт был непросто ожидаемым - долгожданным! Ведь даже ужасный конец предпочтительней ужаса без конца, ожидание беды угнетает сильней самого несчастья...