Он все говорил, а Эмили не могла оторвать глаз от блестящего оружия, которое он с невероятной ловкостью вертел в пальцах. Лезвие отражало свет и на грязной стене рассыпался узор из солнечных зайчиков. Девушка наблюдала за этой запутанной игрой света, как завороженная, и вдруг слова «тогда», «состарился и поседел» и «за последние тридцать лет» обрели смысл. Она очнулась и посмотрела прямо в лицо похитителю.

«Он имеет в виду мою маму. Он перепутал меня с ней. Он имеет в виду мою маму. Он перепутал меня с ней».

— Я, — прокаркала она, но он только откинул голову назад и рассмеялся. Его громкий и безумный смех все звучал и звучал, а Эмили вжималась в стену, как будто могла проломить путь наружу.

— Я, — сказал он, захлебываясь истерическими приступами смеха, — да, я тоже! — по его узкому лицу катились слезы, стеная и хватая воздух, он вытирал впалые щеки тыльной стороной руки, сжимая скальпель в пальцах.

Прошло несколько бесконечных минут, пока он успокоился, затем встал и с пустым выражением лица посмотрел на Эмили.

— Ты удивляешь меня, — холодно сказал он и добавил, исчезая в тени, — Я думал, что ты гораздо умнее. Раньше ты была очень сообразительной. Но, возможно, время все же оставило на тебе свой след.

С этими словами он вернулся к Эмили с мотком веревки в руках.

— Я предлагаю, — самодовольно объявил он, — подождать твоего друга, — от его смеха у Эмили сжалось сердце. — А тем временем нам же нужно повеселиться, как ты думаешь?

Не успела девушка поднять голову, как он уже оказался рядом и схватил ее за руки. Она закусила губу, когда он оторвал ее от стены, завел ее руки за спину, и связал запястья веревкой. Узлы были завязаны так туго, что грубый шнур врезался в кожу Эмили, но это было пустяком по сравнению с опасением, что петля затянется у нее на шее.

«Повеселиться». Слова повисли в воздухе, властно и угрожающе, и девушка задыхалась от ужаса. Это все? Что дальше?... Что с ней будет?

Похититель прижал ее к себе и Эмили зажмурилась. Одной рукой он сжал ее шею, а другой играл с ее волосами. Пока его пальцы перебирали густые пряди, он прижал свой рот к уху девушки и эта близость была ей отвратительна.

— Не переживай, — прошептал он. — Ты не умрешь сейчас. Пока еще нет.

Он не наносил ей глубоких ран, только поверхностные порезы. Эмили ни разу не закричала. Ни разу.

— Все хорошо, я знаю, что делаю, — прошептал он. — Ты же помнишь об этом?

Какое-то неуловимое воспоминание всколыхнуло память Эмили и пропало.

Он касался скальпелем ее предплечья, плеча, шеи, затем отодвинул ее свитер в сторону и порезал кожу. Из большинства порезов понемногу сочилась кровь.

Эмили закрыла глаза и постаралась отключиться от назойливого голоса и дыхания над ухом. Она концентрировалась на боли, которая заполняла ее сознание и, кажется, тормошила память.

«Сконцентрируйся, — приказала она себе. — Подумай.

Он принимает тебя за мать».

Он винит ее мать за то, что сидел в тюрьме. Почему? Эмили всегда думала, что ее мама была воспитательницей, но с другой стороны, со вчерашнего вечера она ни в чем не могла быть уверена.

Девушка задохнулась от боли, когда похититель нанес ей более глубокую рану. — Извини, — тихо пропел он ей на ухо, и Эмили содрогнулась. Она чувствовала тепло крови, бегущей вниз по предплечью, хотя и не могла ее видеть.

Она снова закрыла глаза и собралась с мыслями. Они ждут кого-то, ее друга, друга ее матери. Кого именно? Ее отца? Этот ужасный монстр ждет, что ее мертвый отец появится здесь? И что случится, если он не придет? Тогда она умрет, или нет?

Но кого еще он мог иметь в виду? Кого еще он мог иметь в виду? Кого...

Мучительно медленно мысли крутились в голове и Эмили не находила ответа.

— Эй! — кто-то дергал ее, тряс, хлопал руками по лицу. — Просыпайся! Просыпайся наконец, ты тупая корова!

Эмили открыла глаза. Она заснула? Потеряла сознание? Она не имела не малейшего понятия, как долго была в без сознания.

Он опустился перед ней на колени и немного отстранился.

— Ну, наконец-то! Я уже подумал, что представление окончено. Садись, твой гость почти пришел!

С этими словами он подскочил и побежал к отверстию в стене, которое когда-то было окном. Он остановился немного в стороне, так чтобы видеть вход, оставаясь не замеченным.

Эмили с трудом села, опираясь спиной о стену. Ее руки были все еще связаны и канат уже оставил болезненный след на запястьях. Девушка осмотрела себя. Она ужасно замерзла, была истощена, но серьезно не пострадала.