– А что мы тогда намереваемся сделать с Паулем, могу я узнать?

Джианна удивлённо ахнула.

– О, - сказала она слабо.
– Один ноль в твою пользу, Элиза. Я предвижу, что впереди нас ожидают тёмные времена.

– Мы уже в самой их середине. И мне нужно отправляться. Не могла бы ты подбросить меня до порта, пожалуйста?
– Джианна долго и пытливо смотрела на меня. В конце концов, она кивнула.

– Тогда давай сделаем это. Рассвет богини, мы идём! Время героев закончилось.

Глава 37.

Непринужденная болтовня

Когда мы достигли парковки в порту и я увидела, что Volvo стоял ещё там (кто добровольно украдёт такую уродливую машину?), у меня вдруг появилось такое чувство, будто я собралась сделать что-то совершенно глупое. Нет, не только глупое. А так же наивное, рискованное, без всякого плана и для моих отношений слишком оптимистичное.

Хватило бы просто спросить Колина о Францёзе, а это я могла выполнить в письменной форме. Для этого у меня всё-таки было две недели. Но в моей голове - и всё больше и больше так же и в животе - вырисовывалось второе, гораздо более значимое намерение. Или оно всё это время было там? Я хотела покончить с дружбой с Колином и собрать осколки наших мечтаний в мозаику. Если это вообще было возможно.

– Ладно, Элиза, мы приехали, - излишне заметила Джианна. Так как я не могла встать, мы сидели уже несколько минут безмолвно в её крошечном, неубранном автомобиле. Перед нашим выездом в порт мне пришлось сначала освобождать пассажирское сиденье (две полупустые бутылки с водой, кулёк с сосательными конфетами, помятая обертка от шоколадки, три записные книжки, стержень от ручки, зарядное устройство от её мобильного и семь дисков без боксов), чтобы можно было сесть, и при каждом повороте в багажнике перекатывались какие-то тяжёлые предметы.

Заднее сиденье было полностью покрыто куртками, шарфами и зонтиками. Мой рюкзак находился между моих колен. Джианна даже не пыталась предложить мне положить его куда-нибудь в другое место.

Я не взяла с собой много вещей. Бумагу и ручку, мой мобильный, – которым, самое позднее на Тришине, я больше не смогу пользоваться - контактные линзы, мой несессер, смена нижнего белья, пара чистых носок. Колин и я ещё никогда не проводили вместе больше, чем восемь-десять мирных часов. Упаковывать для него чемодан не стоило.

– Знаешь ..., - сказала я подавленно пыльному бардачку Джианны.
– На самом деле, он вовсе больше не мой парень. А друг. Мы друзья.

– О нет!
– воскликнула Джианна с состраданием.
– Он сказал скверную фразу? Он ведь не сказал эту скверную фразу!

– Какую скверную фразу?
– спросила я вяло.

Джианна выпятила грудь.

– Давай останемся друзьями! Это почти так же скверно, как "Это моя вина, а не твоя" и "Это никак не связано с тобой"!

– Нет. Нет, он ещё не сказал ни одну из этих фраз. Собственно, он так же не сказал это так чётко, но я ...
– Я не знала, что дальше. В принципе, он произнёс только то, что я думала в тот момент, хотя моё сердце страдало от этого. Я не могла выносить больше его прикосновения. Нет, я даже их не хотела. Но в прошедшие ночи я в моих снах снова стала ближе к нему. И я точно знала: если я буду ждать дольше, то всё будет ещё сложнее. Тогда пропасть между сном и реальностью станет такой большой, что в какой-то момент я не смогу её преодолеть. Потому что эти сны послал мне не он. Для этого они были слишком размыты. Они образовались из меня самой. Так же я отважилась снова мечтать, очень аккуратно, очень осторожно и без музыки. Музыка была бы уж слишком.

Джианна ободряюще похлопала меня по коленке.

– Ты справишься с этим, Элиза.

Я тяжело вздохнула.

– Я ведь должна.

– Чао, Белла, - сказала Джианна сердечно, захихикала из-за двусмысленности своего ласкового обращения (Эдвард, казалось, становился для неё любимым намёком), поцеловала меня в щёку и вытолкнула из машины. Я уже почти дошла до Volvo, когда внезапно услышала, как она зовет меня. Я вопросительно обернулась. Она стояла рядом со своей машиной и улыбалась мне почти умоляюще.

– Мы ведь ещё увидимся, не так ли? У тебя мобильный с собой?

– С собой. Но он не будет работать рядом с Колином. Всё ... всё несомненно будет хорошо. Несомненно.
– Я сама не верила своим словам.

– Позвони мне, когда вернёшься, ладно? Напиши мне письмо на электронную почту. Хоть что-то! Не то я начну думать, что мне всё только приснилось. Пожалуйста!
– Она послала мне воздушный поцелуй.

Я кивнула, помахала ей на прощание, игнорируя любопытные взгляды группы туристов, которые, очевидно, держались мнения, что только что наблюдали за первым хрупким сближением лесбийской пары.

Всю поездку до Фридрихскога я только и делала, что пересиливала саму себя. Снова и снова я останавливалась, потому что из-за быстрого биения сердца и тошноты не могла больше концентрироваться на движении и думала, что задохнусь, если сразу же не выйду на свежий воздух. Бесчисленное количество раз я хотела развернуться, а на одном выезде я даже сделала это, чтобы тут же повернуть на следующем выезде на север и всё же остаться на прямой к моей цели. Я ревела, ругалась и даже немного молилась. Только иногда у меня хватало нервов, чтобы послушать музыку или радио. Последние пятьдесят километров единственное, что я выносила, - это полную тишину.