– Это я, Элиза.

– Элиза ...? И ...?
– Она приподнялась и огляделась.
– О Боже ... Что за сны ... Что... что я вообще делаю здесь?

О, нет. Она обо всём забыла. Мне что, придётся рассказывать ей всё во второй раз? Может, она в конце забыла даже, что видела запись с Францёзом? Что существуют Мары? И что она влюбилась в Пауля?

– Не говори мне, что ничего не помнишь! Пожалуйста, скажи, что это не правда!
– Ещё раз я не смогу разыграть перед ней мою реакцию на атаку Францёза.

– Да. Нет.
– Джианна положила пальцы на виски и вздрогнула от боли. У неё, должно быть, было ужасное похмелье.
– Я ... но этого не может быть ... Здесь ведь был ... экран?

– Я убрала его перед тем, как лечь спать!
– воскликнула я облегчённо.
– Он стоит в каморке-мастерской Пауля. Пауль - это мой брат, с красивыми голубыми глазами и длинными волосами и ...

– Элиза. Говори тише. Пожалуйста. Я помню твоего брата. Но там было что-то ещё ...

– Мары.

Джианна сглотнула.

– Демоны Мара?

Я кивнула.

– Францёз. Колин. Тесса. Мой отец. Полукровка, Камбион, атака. Вспоминаешь?

– Слишком громко, - ответила Джианна страдальчески.
– И они действительно похищают сны? Нет, ничего не говори. Нет, скажи.

– Да. Они похищают сны, а иногда так же прекрасные воспоминания.
– Со мной такое уже случилось. А теперь я вступлю на войну мщения.
– Ты не можешь после завтрака отвезти меня в порт? Я хочу к Колину на Тришин.

– Ах. Колин. Наш Эдвард-Мар.

– Если ты когда-нибудь увидишь его, то забудешь это сравнение раз и навсегда. И он принадлежит мне, а не нам.
– Тьфу. Колин никому не принадлежал. Даже самому себе. Если же кому-то и принадлежал, то скорее Тессе.

Но Джианна только слабо улыбнулась.

– Ладно тебе. Фу, я воняю, как скунс. Могу я принять душ? У тебя есть что-нибудь свежее, что я могу надеть?
– Я выбрала для неё пару вещей, приготовила завтрак и стала её ждать.
– Ты состряпала такое лицо, будто у тебя сейчас назначена встреча у зубного врача, - подразнила меня Джианна, после того, как со смертельным презрением опрокинула в себя две чашки несладкого кофе и аспирин.

– Хм, - пробормотала я неохотно. Примерно так я себя и чувствовала, хотя предпочла бы с благодарностью встречу у зубного врача. Потому что она была предсказуемой. Паника уже приближалась; я чувствовала, как она начинается. Она поднималась как волна, сначала безобидно и далеко, но потом ...

– Они могут похитить и плохие сны?
– прогнала Джианна мой призрак страха. – Сны, которые обременяют? У меня есть парочка, которую я отдала бы.
– Мне было сложно отреагировать разумно и не накричать на Джианну. Потому что мы приблизились как раз к той теме, от которой я на протяжении уже нескольких недель хотела сбежать.

– Да, могут, если захотят сделать для людей что-то хорошее. Но кто захочет добровольно испортить себе желудок?
– ответила я неохотно.
– Колин предложил мне это, и в тоже время отсоветовал. Некоторые сны нам нужны, хотя они плохие, и кроме того ... Это опасно.

Сверкающие глаза Джианны настойчиво впились в мои. Ой-ой. Она снова клюнула.

– Ты не только так думаешь. Ты это пережила, не так ли? – Значит, настолько уж неправильным её выбор работы не был.

– Он не хотел похищать их у меня, он вообще не хотел этого делать!
– воскликнула я с жаром, движимая глубокой необходимостью защищать Колина.
– Я попросила его похитить у меня прекрасное воспоминание, потому что он был голоден, и при этом ... что-то пошло не так.

Джианна крепко вцепилась своими тонкими пальцами в чашку с кофе.

– Что именно?

– Я... я скользнула в его воспоминания. В ... Он был в концлагере. Они хотели отравить его газом. Но он не умирал. Я была в его теле, посреди кучи мёртвых тел, потом они снова забрали меня оттуда, я стояла в газовой камере, все вокруг меня умерли, только я - нет ...
– Я должна была прекратить говорить, иначе существовала опасность, что меня вырвет на стол. Джинна уронила свою чашку. Она тут же разбилась. Ещё одним Versace-уродством меньше.

– О Боже, Элиза ...
– Она не предприняла попытки обнять меня или вытереть кофе. Она совершенно окаменела. Я равнодушно смотрела на то, как чёрная бурда капала на пол, и сильно прижала свои кулаки к острым осколкам, которые покрывали весь стол. Боль успокаивала.

– Нацистское время и преследование рас - этому было уделено основное внимание на моём историческом факультете. Перед экзаменом, предшествующим выпускному, я день и ночь ничем другим не занималась. Дошло до того, что мне стали ночью сниться об этом сны. Потом я сдала всё на отлично, и ни одной секунды не радовалась этому.