Измученно я оставалась лежать. Тошнота не отступала, так что я теперь только поверхностно дышала, потому что не могла переносить запахи, доходящие со стола. Если я правильно идентифицировала дверь, которая до этого захлопнулась, то Пауль закрылся в своей спальне. Лежал ли он там на кровати? Или хотел подышать свежим воздухом?

Черт, окно ... Створки сегодня ночью, которые были на полу, я вернула на место, но лишь прижала их, потому что у меня не оставалось сил.

И как бы сильно он меня только что не напугал, он был моим братом, и с ним что-то случилось, за что он, возможно, не был в ответе. Раздражать его, во всяком случае, мне больше ни в коем случае нельзя, но я должна была посмотреть, всё ли с ним в порядке.

Я подтянулась с помощью моего стула вверх и, шатаясь, подошла к двери Пауля. Я открыла её, не постучавшись. Со вздохом облегчения я поняла, что Пауль лежал на животе на своей кровати, голова вжата глубоко в подушку, и дышал. Медленно, но регулярно.

– Убирайся, Эли.
– Его голос был хриплым. Он что, плакал? Или это утомление делало звук его голос таким слабым?

– Твои окна сломаны. Хотела только предупредить тебя.

– Я знаю.
– Я пожала плечами, это было всё, что я могла сделать, а утешать его я даже не собиралась, и ушла к себе в комнату. Мой чемодан я всё ещё не распаковала; во-первых, из-за отсутствия полочек в шкафу, во-вторых, потому что я ещё точно не знала, оставаться мне здесь или нет.

Я не чувствовала себя больше в безопасности у Пауля. В этот момент он казался мне сумасшедшим, и по сравнению с ним я чувствовала себя почти нормальной. И всё-таки: хотя у меня на правой щеке был отпечаток, шишка на затылке и я чувствовала себя совершенно несчастной, но ... он в самый последний момент сдержался, восстановил над собой контроль. Что-то мне мешало сейчас просто взять и сбежать. В конце концов, я осталась невредимой. И я хотела знать, что с ним происходит. Если я сейчас сбегу, он никогда больше не подпустит меня так близко к себе.

Я была в Гамбурге только три дня, и пока я посмотрела только Шпайхерштадт. Я хотела выбраться отсюда, увидеть что-то другое, не только кирпичные стены домов напротив, узкий кусочек неба надо мной или мутную воду подо мной. Предложение работы в клинике показалось мне ещё раз как знак судьбы. Конечно, ошибка разъяснилась бы даже тогда, если я там не появилась бы лично. Но клиника находилась вблизи Альстера, где якобы Гамбург был самым красивым. Я могла встречу объединить с прогулкой и в это время спокойно обо всём подумать. И если потом захочу, то скажу позже дамам и господам, что не являюсь их ожидаемой уборщицей.

После того, как я разработала этот план, я немного успокоилась. До раннего вечера Пауль и я оставались лежать, молча, на наших кроватях. Иногда у меня из горла ещё вырывался испуганный всхлип, но по прошествии нескольких часов спазм в моём желудке расслабился, и мне захотелось есть и пить. Я выбрала себе приличную одежду, пошла в ванную, приняла душ и нанесла макияж, чем уже долгое время пренебрегала. Хотя это было совершенно абсурдно, так как не я имелась в виду, у меня было такое чувство, что мне нужно появиться в презентабельном виде в мою первую смену работы.

Когда Пауль внезапно появился в полуоткрытой двери ванной, моя рука начала так сильно дрожать, что выскользнула тушь. Теперь моё лицо украшали две полосы: одна - на левой, другая - на правой щеке. Чёрная и красная.

– Эли, малышка.
– Слова Пауля прозвучали устало. Так ужасно устало и измученно.
– Я этого не хотел. Это не приносит мне удовольствия. И это убивает меня ... Тебя нельзя раздражать меня, пожалуйста, не делай этого...

Я нерешительно повернулась к нему. О Боже, его взгляд ... Тут же я отвернулась. Но короткой встречи наших глаз хватило, чтобы на моих появились слёзы. Быстро я схватила бумажную салфетку, и в самой лучшей манере тёлки снова и снова прикладывала её к моим векам, чтобы не потекла тушь.

– Хорошо, - пробормотала я, задыхаясь.

– Для чего ты приводишь себя в порядок?
– спросил Пауль удивлённо.

– У меня назначена встреча.

– Встреча? Ты уверенна, что ты в таком состоянии...?

– Да, - соврала я. Я совсем не была уверенна. На данный момент мне хватит дружелюбной улыбки, чтобы наверх поднялось то, кем я в этот момент была: жалким кусочком плоти. Я расправила плечи и взяла ещё одну салфетку, чтобы вытереть полосу от туши со щеки. Другой придётся остаться. Для более обстоятельного макияжа у меня всё равно больше не было времени, а для прогулки тем более. Я разучилась краситься и потратила для этого слишком много времени.

Я намочила свои руки, попыталась пригладить свои волосы и протиснулась мимо Пауля в коридор.

– Куда ты сейчас идёшь, Эли?

– Мыть полы.

– Мыть полы?
– спросил Пауль в ужасе.
– Ты идёшь мыть полы?

– Точно, - ответила я сухо. Я посмотрела на него и почувствовала, что уголки моих губ, как и его, дёрнулись во внезапной вспышке веселья.
– Ты вбиваешь гвозди в стену, а я иду мыть полы. Брат и сестра Штурм делают карьеру.

Я исчезла, не сказав «до свидания», махнула такси возле набережной Зандтор и позволила отвезти себя с пустым желудком и гудящей головой к моему первому официальному месту работы.