– Джианна, ... мне ясно, что тебе кажется всё безумным. Я не преследователь или кто-то в этом роде.

– Ты думаешь, что где-то там ходит преследователь, который признается, что является им?
– Я знала, что она имела в виду. Это было то же самое, как и с закрытым отделением. Каждый обитатель утверждал, что попал туда по ошибке.

– Нет, скорее всего, нет. Джианна, пожалуйста, я специально пришла сюда, чтобы встретится с тобой, мой отец хотел этого, и ...
– При мысли о моём отце моё горло сжалось. Он был так ужасно далёк от меня.
– Пожалуйста. Пожалуйста, приходи к нам. Только на один вечер, на один час, я приготовлю что-нибудь вкусное поесть и ...
– Мои глаза наполнились слезами. Раздражённо я вытерла их.

Джианна какое-то время молчала. Я использовала секунды молчания, чтобы справится с тоской по папе. Между тем у меня в этом уже был опыт.

– Хорошо, - сказала Джианна удивительно нежно, когда я справилась с чувствами.
– Один час. Когда?

– В субботу? Может быть, в шесть вечера?
– Я не хотела назначать встречу слишком поздно. Это только усилит её недоверие. С другой стороны, Пауль должен быть более и менее живым. Кроме того, я знала, что в субботу не будет никакого вернисажа. У Пауля и Тильмана будет время. Джинна вытащила свой органайзер из сумки и открыла его.

– У меня в девять часов ещё есть ночная экскурсия в Диалоге в темноте.

– Это у нас на улице! Указание судьбы, не так ли?
– Я попыталась умерить свою радость, потому что Джианне было явно не до вспышек веселья. Она выглядела почти так, словно сожалела о своём мужестве.

– Старая Вандрам, 10, - сказала я быстро.
– Пауль Фюрхтегот. Спасибо! У него классная квартира, прямо возле воды, с большими комнатами и ...
– С крысами. Чешуйницами. Францёзом. Марами. Я хотела засунуть Джианне деньги в руки. Но она их не взяла.

– Тогда увидимся в субботу, - сказала она холодно, развернулась и ушла прочь.

– Получилось, - прошептала я удовлетворённо. С закрытыми глазами я облокотилась на стену рядом с «Крушение надежды» и глубоко вздохнула. Джианна ни капельки мне не доверяла, но мне как-то удалось пробудить её любопытство. И, может быть, этим уже было сделано полдела. Если вечер удастся, и она посчитает нас приятными, и к этому ещё сможет спасти Пауля из его сексуальной путаницы, тогда у меня, быть может, будет возможность познакомиться с ней поближе. До то, чтобы посвятить её в нашу тайну, было ещё очень далеко.

Но в этот момент мне было бы вполне достаточно того, если бы она понравилась Паулю. Потому что это могло придать ему сил, которые ему были нужны, чтобы выстоять.

Глава 28.

Капелька утешения

– О Боже, что я за дура ...
– Из чистой досады я ударила себя по лбу. Я как раз рассказывала Тильману о моей встрече с Джианной (и хотя рьяно использовала технику пропусков, стало ясно, что в этом деле не заслужила никаких почестей). И в тот момент, когда я рассказывала ему о своих намерениях сводницы, поняла, что всё могло бы быть для меня намного проще. Вместо того чтобы восторгаться голубыми глазами Пауля, мне следовало только упомянуть о его предполагаемых художественных амбициях. В конце концов, это было то, что могло связать обоих друг с другом.

Тильман даже не пытался скрыть свою усмешку.

– Но она придёт?
– удостоверился он.

– Я на это надеюсь, - сказала я, хотя больше не была в этом уверенна. Я, на её месте, скорее всего, осталась бы дома.

– Что она вообще из себя представляет?
– Тильман облокотился, сидя на своей узкой койке, на стенку и этим дал мне понять, что началась наша вечерняя психотерапия. По-другому это вряд ли можно было назвать. Я сидела весь день-деньской одна дома, и как только мальчики возвращались домой, Тильман и я ломали свои уже дымящиеся головы и пытались друг друга убедить в том, что делаем всё правильно и переживём эту ночь.

– Не для тебя, - ответила я уверенно. У Тильмана даже не должно возникнуть идеи начать заигрывать с Джианной.
– Слишком старая. Ей точно около двадцати пяти.

Тильман небрежно пожал плечами.

– Моя первая была на пять лет старше. Ну и что?

– Ты оставишь её в покое, не то поедешь домой, понятно?
– Я уставилась на него так грозно, как только могла.

Тильман, как всегда, ни капельки не испугался.

– Опиши мне её несколькими словами. Какой она тебе показалась?

– Хммм ... разочарованная, двадцатипятилетняя с комплексом альтруизма и повреждённой осанкой.

– Не похоже на стойкую журналистку. Она, по крайней мере, хотя бы красивая?

– Да, красивая, если тебе нравится такой тип женщин, - признала я ворчливо.
– Меня интересует то, можно ли ей доверять, а не её размер груди. Я всё ещё спрашиваю себя, почему папа считает её идеальным союзником. Должен же он был иметь при этом что-то в виду.

– Эй, Эли ...
– Тон Тильмана стал серьёзным, его усмешка исчезла.
– Ты вообще допускала то, что твой отец может быть мёртв?