Шрифт:
— Вы никого не убили, — подтвердил он.
— Но ведь кто-то их убил, — с оттенком вопроса сказал Патрик.
— Не вы, запомните это! Вам нельзя волноваться, мы поговорим обо всем позже. — Хотя Патрику хотелось узнать все немедленно, он был еще одурманен лекарствами и слишком слаб, чтобы настаивать на немедленном продолжении разговора. — Я приду к вам, — Бэрридж украдкой вопросительно посмотрел на Рэморни, и тот одними губами беззвучно сказал: "Завтра".
– Завтра, - повторил Бэрридж.
— Сегодня, — умоляюще сказал Патрик. — Пожалуйста, сегодня! Все равно я не смогу заснуть, пока не узнаю.
Бэрридж снова посмотрел на Рэморни — тот слегка пожал плечами и кивнул.
Пообещав прийти снова, Бэрридж покинул комнату, но не сделал по коридору и двух шагов, как следом за ним вышел Рэморни.
— Мистер Бэрридж! — окликнул он хирурга.
– Хочу выразить вам свое профессиональное восхищение: вы чрезвычайно точно определили момент, когда Патрику надо было сказать, что он не убивал. Если бы вы не были превосходным хирургом, из вас получился бы выдающийся психиатр.
Бэрридж слегка поклонился. В своей комнате он первым делом переоделся — рубашка на спине была совершенно мокрой.
Глава XII
После перевязки Гарольд Кроуфорд решительно заявил, что намерен немедленно уехать. Остававшийся с ним Ли тоже сказал, что дальнейшее пребывание в этом доме представляется ему неуместным.
— Вы вольны поступать, как считаете нужным, — ответил Бэрридж, — однако, прежде чем покинуть этот дом, вам следует выполнить свой долг перед его хозяином.
— Что вы имеете в виду? — настороженно спросил Кроуфорд.
— Патрик Карлайл едва не стал вашей жертвой, хотя он ни в чем не виновен.
— Не виновен? Как это не виновен? Я вам не верю! Вы или сами заблуждаетесь, или, простите, хотите ввести в заблуждение нас.
— Гарольд! — предостерегающе сказал Ли, по натуре склонный избегать конфликтных ситуаций.
— Я сказал то, что думаю, — отрезал Кроуфорд.
— Мистер Бэрридж, вы полагаете, сэр Роджер погиб в результате несчастного случая? — спросил Ли примирительным тоном.
— Нет, — спокойно ответил Бэрридж. — Его убили.
— И вы утверждаете, что его убил не Патрик Карлайл? — Ли был озадачен. Но кроме него, там были только мы! Вы нас подозреваете?
— Убеждены ли вы в том, что Луизу Олбени и Роджера Карлайла убил один и тот же человек? — вопросом на вопрос ответил Бэрридж.
— Безусловно, — ответил Кроуфорд. — Ее отравили потому, что она узнала, кто убил Роджера. Тот же человек убил и леди Карлайл.
— Я тоже так думаю, — с прежней невозмутимостью сказал Бэрридж. — И поскольку я знаю, кто убил Луизу Олбени, то считаю, что знаю, кто убил всех.
— И кто же это, по-вашему? — В тоне Кроуфорда слышалось явное недоверие.
— Отвечу, но несколько позже. Я разгадал, как было осуществлено убийство мисс Олбени. Смерть леди Камиллы тоже больше не является загадкой, а вот кое-какие обстоятельства гибели сэра Роджера мне пока не понятны. С этим еще надо разобраться, однако заверяю вас со всей ответственностью: Патрик Карлайл не убийца!
— Но это ужасно! — непроизвольно вырвалось у Кроуфорда, впервые потерявшего самообладание. — Тогда получается, что я едва не совершил убийства, которое ничем нельзя оправдать.
— Совершенно верно, — сухо подтвердил Бэрридж. — Если бы вам удалось осуществить свое намерение, настоящий убийца был бы только рад. Что касается Патрика, то вы оба довели его до грани безумия, из-за вашего поведения, он сам поверил в то, что действительно убил сэра Роджера, а следовательно, и остальных. Патрик решил, что он — маньяк, убивающий свои жертвы, а потом забывающий о содеянном.
— Но мы были абсолютно уверены, что это он перерезал веревку, — пробормотал Ли в величайшей растерянности.
— Что с ним теперь? — Кроуфорд не привык уклоняться от ответственности за свои поступки и задал вопрос, который Ли не решался задать. — Он... он сошел с ума?
— Он был очень близок к этому, но сейчас опасность уже миновала.
Ли и Кроуфорд с облегчением перевели дух.
— Мистер Бэрридж, вы помешали мне совершить поступок, который стал бы несчастьем и позором всей моей жизни, — сказал Кроуфорд с подкупающей искренностью, хотя чувствовалось, что его гордость восстает против. — Я у вас в неоплатном долгу. И разумеется, я объяснюсь с сэром Карлайлом как только это будет возможно.