Шрифт:
Вопрос был, что называется, на засыпку. Мне бы не поверили, если бы я сказал, что не знаю. А сваливать все на Татьяну я не собирался.
— Сорока на хвосте принесла…
— Ну, ты это… Брось грузить… — вызверился один из дружков фермера.
Я понял, что нервы у всех натянуты до предела и шутить — небезопасно. Не хватало еще снова подраться…
Пришлось в пожарном порядке придумывать убедительную версию.
— Ко мне приходил то ли монах, то ли, как их там… Он вполне сносно говорит по-нашему. Он все и объяснил. Обнаглел до такой степени, что даже предложил подумать, согласны ли мы на их условия? Вроде бы, у нас есть выбор…
Проглотили за чистую монету.
Правда, кто-то недовольно буркнул, мол, почему именно мне выпала такая честь, но развивать тему не стал.
Все призадумались, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина.
Нарушил ее Федор.
— Значит, в любом случае, обратной дороги нет? — то ли спросил, то ли констатировал он.
— Почему? — возразил я. — Сторож же каким-то образом появляется в нашем мире… Можно попытаться выследить его и разузнать секрет перемещения…
— Попался бы мне этот Сторож… Я бы ему голову отвернул! У меня бы он сразу заговорил… — проворчал Вася.
— Ты думаешь? — засомневался Игорь. — Я где-то читал, что есть такие люди, которые вообще боли не чувствуют. Хоть режь их, хоть огнем пытай… Буддийские монахи, например. Вдруг и этот из таких?
— А если попробовать сбежать? Напасть на охрану…
— Вы уже пробовали… — возразил Илья. — И что получилось? Как по мне, лучше умереть на свежем воздухе, чем снова гнить в колодце…
Его слова убедили всех. Слишком свежи были воспоминания о подземной темнице. А меня Илья порадовал. Я считал его самым слабым звеном в нашей компании и его бойцовское настроение приятно удивило.
— А, что за испытание?
Ответить я не смог. Мне было известно лишь, что оно смертельно опасное, но вполне преодолимое.
Если, конечно, верить словам Татьяны…
— Возможно, придется драться с молодыми воинами, которые тоже хотят стать полноценными мужчинами…
— Если просто драться, то еще ничего…
— Боюсь, что драться придется насмерть, — разочаровал я. — Потому что побежденных ("впрочем, как и победителей" — добавил мысленно) ожидает ритуальное жертвоприношение…
Глава шестая
После проливного ночного дождя земля благоухала приятной свежестью. В горячих лучах пробудившегося солнца она искрилась и сверкала девственной чистотой. Легкие струйки пара неторопливо поднимались ввысь, где присоединялись к своим собратьям, рваными клочками разбросанным по небу, и медленно уплывали в небытие.
День обещал быть погожим и жарким.
Я устроился под пестрым зонтиком летнего кафе и лениво потягивал холодное пиво. Это было то кафе, где, еще совсем недавно, состоялся мой первый разговор с Татьяной.
Правда, тогда мы сидели в прохладном полумраке подвала…
Только сути это не меняло. Мои мысли неизменно возвращались в прошлое. Кажется, и музыка та же играла: нервная, неритмичная, раздражающая…
Рядом мелькали люди, за соседним столиком щебетали девчонки, улицей с тихим жужжанием проносились автомобили, и никому не было до меня никакого дела, так само, впрочем, как и мне до них.
Вырвавшись из тесной квартиры, я перестал чувствовать себя изгоем, хотя, все еще никак не мог свыкнуться с мыслью, что все жуткое, страшное и непонятное осталось позади. Что я, как и прежде, могу наслаждаться жизнью и даже гордиться тем, что именно на мою долю выпали столь занимательные приключения.
Только радости от сомнительного удовольствия было мало.
Мысли мои неизменно возвращались к Татьяне.
Тщетно, в который раз, пытался я отыскать ответы на волнующие вопросы.
Кто она?
Какую роль сыграла в моей жизни?
И, вообще…
Женщина, которую еще совсем недавно я чуть ли не боготворил, казалась мне все более таинственной и непонятной. Она была сплошной загадкой, разрешить которую я пытался постоянно, но неизменно натыкался на непреодолимый для разума барьер.
Столь же непреодолимым барьер оказался и для сердца. Чувства мои пребывали в полном смятении.
Я даже не мог однозначно определить, как отношусь к девушке?
Иногда мне казалось, что я, по-прежнему, безумно влюблен в нее, а приходили минуты, когда я в ужасе содрогался от одного воспоминания ее имени.
В основном же, преобладала некая томливая встревоженность. Нудная, словно зубная боль…
Я догадывался, что нечто весьма существенное выпало из моей памяти.
Возможно, провал когда-нибудь наполнится, как постепенно заполнялись иные чистые страницы. Может, ключик находится где-то совсем рядом и нужно только слегка поднапрячься, чтобы его найти?