Дерьмо.

Она была уже прямо позади меня, а я была в шаге от классной комнаты. У меня не получится добраться туда.

— Алекс, — сказала она. — Нам надо поговорить.

— Я не буду сейчас этого делать, — потому что, на самом деле, в списке вещей, которые я хотела сегодня услышать, не было обвинений в смерти Калеба.

Оливия схватила меня за предплечье:

— Алекс, мне нужно с тобой поговорить. Я знаю, что ты расстроена, но ты не единственная, кому можно скучать по Калебу. Я была его девушкой…

Я перестала думать. Развернувшись, я бросила сумку на середину холла и схватила её за горло. За секунду я прижала её к стене. Она стояла на носочках. С огромными глазами она схватила меня за руку и попыталась оттолкнуть.

Я совсем чуть-чуть сжала.

Боковым зрением я видела Леа, на её руке больше не было лангета. Демон-полукровка, который сломал ей руку, также убил Калеба. Леа выступила вперед, как будто хотела вмешаться.

— Слушай, я поняла это, — резко зашептала я. — Ты любила Калеба. И знаешь что? Я тоже. И я тоже по нему скучаю. Если бы я могла вернуться в прошлое и изменить тот вечер, я бы сделала это. Поэтому, пожалуйста, оставь меня…

Рука толщиной с мою талию возникла из ниоткуда и отбросила меня назад на добрый фут. Оливия скользнула вниз по стене, потирая горло.

Я обернулась и простонала.

Леон, Король Внезапного Появления, смотрел на меня:

— Ты нуждаешься в профессиональной няньке.

Я открыла рот, но потом закрыла его. Принимая во внимание все то, чему Леон помешал в прошлом, он не имел представления, насколько правдиво было его утверждение. Если Леон вернулся, тогда мой дядя и Айден тоже вернулись.

— Ты, — Леон показал на Оливию. — Иди в класс.

Он снова обратил на меня внимание:

— Ты идешь со мной.

Прикусив язык, я взяла сумку с пола и начала свое позорное шествие по теперь многолюдному коридору. Я мельком увидела Люка, но отвела взгляд, прежде, чем смогла понять его выражение лица.

Леон поднялся по лестнице — боги знают, как я их люблю — и мы не разговаривали до тех пор, пока не оказались в фойе. Статуи фурий пропали, но пустое место оставило холодную дыру у меня в животе. Они вернутся. Я была в этом уверена. Это только вопрос времени.

Он возвышался надо мной когда остановился, почти семь футов чистых мышц.

— Почему каждый раз, когда я тебя вижу, ты собираешься сделать то, чего не должна?

Я пожала плечами:

— Это талант.

Мимолетное изумление мелькнуло в его чертах, и он вытащил что-то из заднего кармана. Это было похоже на кусок пергамента:

— Айден просил меня передать тебе это.

Мой желудок упал, но я протянула руку и взяла письмо трясущимися руками.

— Он… он в порядке?

Он нахмурил брови.

— Да. Айден в порядке.

Я даже не пыталась спрятать вздох облегчения и перевернуло письмо. Оно было запечатано официально выглядевшей красной печатью. Когда я посмотрела вверх, Леон пропал. Тряся головой, я подошла к мраморной скамейке и села. Я не имела представления, как Леону удается передвигать такое огромное тело так тихо. Земля должна дрожать под его поступью.

Я с любопытством просунула палец под кромку и сломала печать. Развернув письмо, я увидела элегантную подпись Лаадан внизу. Я быстро пробежала пергамент взглядом один раз, и прочитала его снова.

И я прочитала его в третий раз.

Мне было невыносимо холодно и жарко одновременно. Мой рот пересох, горло сжалось. Пальцы затряслись мелкой дрожью, бумага затрепетала в них. Я встала и села обратно. Три слова стояли у меня перед глазами. Все, что мне нужно было знать.

Твой отец жив .

Глава 2

С бьющимся сердцем я неслась по лестнице через ступеньку. Заметив Леона рядом с офисом моего дяди, я пустилась бежать. Он выглядел не очень взволнованно, когда увидел меня.

— В чем дело, Александрия?

Я затормозила и остановилась.

— Тебе это дал Айден?

Леон нахмурился:

— Да.

— Ты это читал?

— Нет. Это адресовано не мне.

Я прижала письмо к груди.

— Ты знаешь, где сейчас Айден?

— Да, — Леон нахмурился сильнее. — Он вернулся вчера ночью.

— Где он сейчас, Леон? Мне нужно знать.

— Я не вижу причин, чтобы ты нуждалась в Айдене так сильно, чтобы прерывать его тренировку, — он сложил руки на груди. — И разве ты не должна сейчас направляться в класс?