Препятствием на этом пути является тот факт, что богатство – это не игра без денег. Ценность может быть добавлена. Ее можно создать из ничего – обычно в форме интеллектуальной собственности – или увеличить ее с помощью труда (как это происходит, когда вы из досок делаете стул). В этом основа капитализма. К сожалению, в своей теории относительной бедности Маркс выдвинул следующий тезис: проблема не в том, чего у кого-то слишком мало, а в том, чего у другого слишком много. То есть он, по сути, наделяет законным статусом черную зависть. А черная зависть по определению всегда деструктивна.

Но давайте не будем слишком строги к старине Карлу. Он просто играл с идеями. Проблемы начались только в тот момент, когда эти идеи попали в руки Владимира Ленина. Этот непрактичный интеллектуал решил, что идеалы Маркса великолепны и, более того, прагматичны. Ленин, которого выслали из собственной страны за связи с «Народной волей», нигилистской организацией, члены которой убили Александра II, был настолько вздорным и недальновидным человеком, что никто не принимал его всерьез – кроме Германии. С точки зрения Германии, Ленин был опасным, как раковая опухоль. И Германии очень хотелось, чтобы эти раковые клетки появились в Российской империи.

Пасхальное яйцо «Березовое» лучше всего из всех творений Фаберже раскрывает русскую душу. Хотя каждое яйцо олицетворяло богатство, декаданс и даже восточную роскошь царской империи, «Березовое» яйцо – это открытое признание глубоко укоренившейся духовности русской православной веры. Яйцо сделано из настоящей карельской березы, которая растет только в Карелии, между Санкт-Петербургом и Финляндией. Береза, отполированная до блеска, чуть подсвечена мягким сиянием золотых полосок с гравировкой. Крошечный синий сапфир украшает застежку. Сюрприз из этого пасхального яйца давно украден, остался только золотой ключик с бриллиантами, которым заводили миниатюрного слона из золота, серебра, бриллиантов и эмали, как написано в счете. В этом случае другой, непреднамеренный сюрприз оставили для всех нас. Счет, датированный 25 апреля, выписан не «императору всея Руси», отрекшемуся от престола месяцем раньше, а просто «господину Романову Николаю Александровичу».

Как же Россия дошла от бунтов до Советов?

В действительности было две революции. Первая произошла в феврале, вторая – в октябре. Февральская революция была спонтанным мятежом. Хотя она закончилась отречением царя, люди протестовали только против голода и не добивались серьезных политических перемен. Как и во время парижских хлебных бунтов накануне Великой французской революции, голод превратился в гнев, гнев направили в политическое русло. Все закончилось массовым насилием и сменой режима. Но октябрьская революция, или Красный октябрь, во время которой большевистская партия захватила власть, была куда страшнее Февральской революции.

Забавный факт: «русская революция» не была ни русской, ни революцией как таковой. Это был государственный переворот, практически полностью спонсированный и срежиссированный извне в соответствии с германскими интересами. Мотивация не имела ничего общего с голодным народом или некомпетентным царем. Немцы хотели, чтобы Россия вышла из Первой мировой войны, потому что они больше не могли сражаться одновременно на Западном и Восточном фронтах. Николай II открыто заявил, что Россия не остановится до тех пор, пока на ее земле остается хотя бы один захватчик. И он явно собирался добиться полного освобождения российской территории, пусть и ценой жизни своих солдат. У кайзера не осталось выбора. 31 марта «швейцарский коммунист Фриц Платтен через германского посла в Швейцарии барона Гисберта фон Ромберга получил от министра иностранных дел Германии разрешение для Ленина и других русских ссыльных проехать через территорию Германии в Россию в опломбированном вагоне». К этому моменту Ленин, высланный из России за заговор против царя, провел за границей почти десять лет. Немцы так заботились о том, чтобы их драгоценный груз без приключений прибыл в Россию, что «по просьбе Ленина вагон был защищен от досмотра специально дарованным статусом экстерриториальности» [231] .

Другими словами, министр иностранных дел Германии – не какой-нибудь низкопробный подрывной коммунистический элемент, угнездившийся в немецком правительстве, а действующий министр иностранных дел – позаботился о том, чтобы высланные террористы и их лидер вернулись в страну, воюющую с Германией. Немецкое правительство даже оплатило счета [232] . Уинстон Черчилль весьма живо описал это, сказав, что немцы «повернули против России самое страшное оружие. Они переправили Ленина в опломбированном вагоне из Швейцарии в Россию, словно бациллу чумы» [233] .

Для Германии это был беспроигрышный ход. Ленин и его приспешники обещали после успешного государственного переворота сделать то, чего не сделал бы царь, и вывести Россию из войны. Даже если бы им не удалось захватить власть, «целью было сломить сопротивление России в Первой мировой войне, распространив революционные волнения» [234] . А Россия, ввергнутая в пучину революции или, что еще лучше, гражданской войны, будет слабой Россией. По этой причине «после апреля 1917 года немцы продолжали субсидировать разрушителя Ленина, а потом и его большевистский режим, и это продолжалось и в 1918 году» [235] .

И Германия получила то, за что заплатила, во всяком случае, в краткосрочной перспективе. Поначалу германская стратегия работала так, как было задумано: Россия погрузилась в хаос. Большевики свергли Временное правительство. Царя и его семью убили. Более того, марионеточное правительство сделало именно то, что ему было велено, и вывело Россию из войны. И все-таки Германия проиграла.

Предназначенное для подарка в 1917 году пасхальное яйцо «Созвездие» («Синее созвездие цесаревича») стало последним императорским пасхальным яйцом и единственным, которое Фаберже так и не закончил. Хотя революция прервала работу над «Созвездием», яйцо из темно-синего кобальтового стекла представляло собой небесную сферу с созвездиями, которую поддерживали облака из непрозрачного горного хрусталя. А сюрприз? Им должны были стать часы с диском с цифрами из золота и серебра, вращавшимся по кругу, словно кольца планеты.