Шрифт:
Зима тревоги нашей
Пасхальное яйцо «Зимнее» можно назвать свободно стоящей скульптурой в той же степени, что и яйцом. Оно создано из горного хрусталя. Тонкая резьба покрывает его изнутри, чтобы создать впечатление морозных узоров на стекле. Такая же резьба покрывает яйцо снаружи. Оно разделяется на две половинки с ободками из платины с бриллиантами. Яйцо опирается на монументальное основание также из горного хрусталя, отполированного так, чтобы он казался тающей глыбой льда. Внутри яйца сюрприз: корзинка, украшенная розовыми алмазами, с яркими весенними цветами, предвещающими неизбежные грядущие перемены.
К новому, 1917 году дела в стране шли ничуть не лучше, чем в армии. Все ресурсы империи были направлены на то, чтобы не проиграть войну. Приток сельского населения в города и на фабрики, а также массовая мобилизация привели к дефициту рабочих рук на полях. В сочетании с долгой холодной зимой (даже по российским меркам) это привело к голоду и смертям. К концу февраля народ или то, что от него осталось, дошел до последней черты. 23 февраля – по григорианскому календарю 8 марта, в Международный женский день – тысячи женщин, домохозяйки и фабричные работницы заполнили улицы столицы. Они требовали хлеба и отказывались расходиться. На следующий день две тысячи фабричных рабочих начали забастовку и присоединились к женщинам на улицах города [229] . По мере того как их число росло, а промышленные предприятия прекращали работу, полиция попыталась разогнать толпу, но рабочие закидали полицейских камнями и льдом.
229
S. A. Smith, The Russian Revolution: A Very Short Introduction (New York: Oxford University Press, 2002).
На третий день к бунтовщикам присоединились студенты, купцы и другие представители среднего класса. Толпа перестала требовать хлеба и потребовала перемен. Люди несли транспаранты с требованием прекратить войну и кричали: «Долой царя!»
На подавление протеста, превратившегося в забастовку, а потом в массовый бунт, были отправлены войска. 26 февраля солдатам отдали приказ открыть огонь по толпе. Погибли сотни безоружных людей. На другой день войска перешли на сторону восставших. Это была чуть менее кровавая версия событий, которые предшествовали Великой французской революции. Народу стало слишком холодно и голодно, и он взбунтовался. Но в России в 1917 году взрыв не был выражением злобы. Это была своего рода белая зависть. Поначалу никто не искал человеческих жертв или бриллиантов покрупнее. Люди хотели получить то, в чем нуждались, но чего не имели: более приемлемый уровень жизни.
В это время Николай II находился в ставке в Могилеве, играя в командование армией. Ему сообщили о событиях, приведших к бунту, и предупредили о том, что ему придется пойти на уступки, если он хочет сохранить корону. Он не сделал ничего. Председатель Думы Михаил Родзянко послал царю телеграмму: «Ситуация серьезная. В столице – анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топлива пришел в полное расстройство. Растет общественное недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всяческое промедление смерти подобно».
Николай ответил так: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему даже отвечать не буду».
К марту бунты и забастовки происходили почти в каждом большом российском городе. В тылу войск было слишком мало, они не могли сдержать насилие, да и не сказать, чтобы они слишком старались. К 1 марта 170 тысяч солдат присоединились к восставшим. Но теперь они громили полицейские участки, атаковали тюрьмы и, что намного показательнее, уничтожали все символы или эмблемы царской тирании [230] .
230
Smith, The Russian Revolution.
На другой день все правительство подало в отставку и без участия царя сформировало Временное правительство. К тому моменту, когда Николай II как будто понял размах и опасность ситуации, было уже слишком поздно. 3 марта его вынудили отречься от престола за себя и за своего сына.
Относительная бедность, субъективная утопия и вооруженные идеалы
Пасхальное яйцо «Красный крест с портретами» красиво своей простотой. Созданное во время Первой мировой войны, оно ближе всего подошло к олицетворению эстетики Советской России. И это творение больше других похоже на яйцо. Пасхальное яйцо располагается на простой подставке из золотой проволоки и покрыто прозрачной и переливчатой белой эмалью поверх сложного узора, укутывающего все яйцо. На широкой полосе темным золотом написаны кириллицей буквы. С двух сторон яйца расположены кресты, покрытые прозрачной красной эмалью.
Идеалы социализма придумали не в России. И сделали это даже не в двадцатом веке. Социализм как концепция существует столетиями. Но коммунизм фундаментально отличается от социализма, причем не в лучшую сторону. Карл Маркс, которого называют отцом коммунизма, предложил теоретические основы коммунизма в своей работе «Манифест Коммунистической партии», опубликованной в 1848 году. Он был сторонником созданной им концепции. Но Маркс был философом, а не революционером. Как и Томас Мор до него, Маркс играл с идеями, обдумывая, как сделать мир лучше и справедливее. И как большинство философов, его больше волновал вопрос зачем, нежели вопрос как. В результате его идеи о мировом искоренении бедности были в принципе привлекательными, но они были экономически неверными и социально обреченными.
Суть теории Маркса в том, что бедность относительна. В какой-то степени он правильно понял ситуацию, но этот постулат верен лишь в отношении позиционных товаров, таких как бриллианты, и ошибочен, если мы сравниваем непозиционные необходимые вещи, такие как тепло. Маркс полагал, что если никто не будет относительно бедным, то есть не будет беднее другого человека, то все будут счастливы. И чтобы никто не был бедным, вернее, не чувствовал себя бедным, у всех должно быть одинаковое количество денег. Следовательно, все должны иметь одно и то же. Маркс называл это системой одного класса. С его точки зрения, для создания такого одноклассового общества необходимо ликвидировать частную собственность. В утопии Маркса у людей не могло быть ни личных вещей, ни интеллектуальной собственности, ни собственного бизнеса. Результаты их труда тоже не могли им принадлежать. Но такая система требует, чтобы человек продолжал работать и создавать продукт, будь то зерно или драгоценное пасхальное яйцо. Все результаты труда принадлежат государству, которое и делит их поровну между всеми гражданами.