— Нет!

— Что так?

— А проникновение в проект? Им головы оторвут.

— Отличник! Вы мне положительно нравитесь, Куприенко! Подходим к главному. Вы бы поставили все на одну карту?

— Михаил Антонович! Я Вас правильно понял?

— Правильно.

— Тоесть массовое проникновение?

— Ну, массовое или нет, следствие покажет. Я полагаю, что двое. Вы сами вчера сформулировали вопрос — моя задача найти ответ. Кстати, я специализировался в ординатуре не как патологоанатом.

Рассуждал так: один агент — хорошо, но мало. Три — перебор. Будем искать двоих. С одним–то мороки выше всяких крыш, а трое — это полная… В конце концов, возможности противника тоже ограничены. Видится мне это так: одним пожертвуют — бросят на переговоры, и мы его возьмем с достойным грохотом. Что делает хищник, насытившись? Впадает в спячку. И мы — вполне конспиративно — выводим из делегации часть офицеров. Демонстрируем насыщение. Конечно, обставляем это дело декорациями: ордена–благодарности — и снижаем активность проверки резидентуры. Параллельно на всех уровнях даем утечки, полностью выполняем программу дезинформации. Планируем ее исчерпывающе. Я умею сомневаться в диагнозе. Но сам в эту дезу уже верю. А второй, самый ценный агент–то, будет шкериться. И в соответствии с заданием затихает. Это есть начало основной операции. Здесь все собаки и все корешки зарыты.

Мое время придет, когда по разным причинам часть офицеров резидентуры Вы отправите домой. За что — найдем, но выводить будем только тех, в ком уверены на сто. Только чистых! На ошибку права не будет. Не дергайтесь. Мы за ними в России присмотрим, если реакция и поступки будут адекватны — вернем. Лишний раз приглядеться не вредно, но это будут кадры! По легенде — здесь, в Центре, кровушки у Ваших ребят попьем добросовестно. По каналу дезы информируем коллег. Кто выдержит — резерв на выдвижение, а слабаки и так не нужны. Педагогика! Ваше управление должно в ножки кланяться. Вашу работу делаем.

Наши коллеги о чем должны думать? Главный крот, которого мы ищем, должен иметь хрустальную репутацию, как пустая бутылка! Будут укреплять его позиции. Тут возможны варианты! Подставят громкую вербовку? Может быть. Родят то, что мы не просчитали? И это могут. Но есть три больших «НО»!

Первое: мы не успокоились и не поверили в успех.

Второе: абсолютно все пробуем на зуб, тщательнейшим образом разжевываем и — чем громче успех, тем внимательней изучаем именинника.

Третье: время! В этом эпизоде — фактор, определяющий все. Цейтнот! Он решит все.

Технически невозможно спланировать и провести работу по эффективному прикрытию агентуры, за такой срок невозможно. Какому богу вражина ни молится, — невозможно!!! Конечно, план у них есть, как и план отхода агента. Но этот план рассчитан на все случаи, а здесь суровая проза жизни. Противник вынужден будет преодолевать противоречия: получение информации — спасение агентуры. Везде клин! Я, видимо, не столько врач, сколько кинолог. Ну как?

— Впечатляет!

— Это Вас, мой друг, впечатляет. А меня не окончательно. Потому что медицина и кинология еще не все мои увлечения. Очень преферанс уважаю. Понимаете?

— Я тоже с интересом. Еще в школе учился — бабушка приобщила.

— Тогда поймете. На какую карту не закладываемся? На четвертую?

— Михаил Антонович! Что еще в загашнике?

— У меня мыслишка вертится все вокруг да около. Чтобы укрепить репутацию агента, я бы приказал отчудить что–нибудь легкое. Но: только когда уже будет ощущаться острая нехватка людей. Вот этого и жду!!! Все вышесказанное мной — деза, прикрытие. Если мои рассуждения верны, что, конечно, не факт, предатель проявится под занавес или когда переговоры завершатся. Как лакмусовая бумажка, нас насторожит любая неординарная новость. Дали в морду, разбил фужер в ресторане, превысил скорость — все такое. Но до нас доведут обязательно: придет счет на штраф, позвонят из госпиталя, пожалуется официант. Вот что–то такое. Пустяк — но и уверенность в нашей реакции! Вы начнете разбираться, как да что? Я его найду. Можете мне верить. И не советую Вам обращать мое высокое начальственное внимание на поговорку про овраги. Я о ней очень хорошо помню и сам своим долблю постоянно. Вам придется поверить мне на слово, хотя это и не принято в нашем ведомстве. Я его поймаю! Да расслабьтесь Вы. Еще чаю? Этот напиток положительно активизирует Ваши мозги.

И резко спросил:

— Какая моя последняя кличка в контрразведке СВР?

Куприенко сглотнул, но собрался быстро:

— Малюта. Видимо, Скуратов.

— Вот что я Вам хочу сказать, господин генерал- майор! Вы с этой минуты на любую форму расслабления не имеете права. По–товарищески, по–доброму говорю. Пока. И кликуху мне дали правильно. Я присягнул! Как и Вы, знаю — это один раз и навсегда. Я цепной пес государства, правда, породный, привязанностей не меняю, в связи с переменой строя или увеличения размера оклада денежного содержания. А с вами, генерал, говорю на эту тему, потому что четыре месяца ползал около Вас по Берлину. А Вы, хотя и состоялись как строевой офицер, а наблюдения не почувствовали. Вот так–то, батенька! Это называется «контрразведывательное искусство»! За вчерашнее — в расчете.

Едва не забыл: по окончании нашей беседы идите к Куркину, но не тяните с ним резину воспоминаний и уточнения высоких планов. Через четыре часа Вам надо быть в аэропорту. Семья прилетает. Поедете с моим парнем. Нам теперь надо быть ближе, дружить теперь будем. Но семьями не обещаю. Если вывернемся из этой помойки, устроенной не без Вашего, почтенный Сергей Игоревич, участия — предатель–то у Вас в хозяйстве, — заберу к себе заместителем. Я — предупреждал — не злопамятный. Прекрасная пара получится: несостоявшийся врач и состоявшийся офицер. Как считаете?