*** Переброска полка была закончена утром второго дня. Интенданты обустроили четыре лагеря, разбили палатки, заготовили дрова. Повара сварили перловую кашу и ждали прибытия последних дружинников. В каждом лагере находилось по батальону. С прибытием последнего ковра командиры батальонов устроили перекличку, проверили наличествующий состав и отправили с конными вестовыми письменные рапорты более высокому начальству. Само высокое начальство располагалось в головном лагере на берегу Синявы близ городка Петрово Ближнее. -- Какие будут дальнейшие указания?
– - спросил ротмистр Губарь своих четверых руководителей после того, как доложил им о том, что переброска полка завершена. Все члены "большой четверки" сидели в штабной палатке и занимались своим любимым делом -- пили виски. Точнее, пили не все, Черноусу -- как, впрочем, и Фролу -- "басурманский" напиток пришелся не по вкусу. Но если, за неимением ничего другого, Фрол и этой "отравой" не брезговал, то колдун вообще не был охоч до спиртного и пил чай со смородиновым листом. Никитке тоже велел не наливать, нечего молодежь спаивать, он нам тверезый нужен, мало ли, вдруг послать куда придется. -- Отдыхайте пока, господин полковник, -- сказал Бэдбэар стоящему навытяжку Губарю. -- Никак нет, ваше высокоблагородие! Ротмистр! -- Отныне вы -- полковник. Чин должен соответствовать должности и исполняемым обязанностям. А после нашей победы, дружище, станете главным воеводой всей армии. Если будете вести себя хорошо. Хе-хе. -- Рад стараться!
– - Губарь счастливо заулыбался, радуясь перспективе такой головокружительной карьеры.
– - Разрешите идти? -- Задержитесь, -- сказал Черноус и продолжил свою незаконченную речь, прерванную появлением бравого вояки: -- До столицы, наше войско будет двигаться дня четыре, ежели пешком. Вся внезапность пропадает: первая же ночевка в какой-нибудь деревне -- и на следующий день о нашем марше будет известно царю. Так. Поэтому делаем вот что: сегодня ночью, в один и тот же оговоренный час захватываем три печеходные станции -- в Петрово Ближнем, в Букашкино и в Волобуево. Главное -- чтоб ни один станционный смотритель не успел гуднуть по дальнослову своему начальству, ясно? Так. Есть ли среди воинов водилы печеходов или те, кто с такой задачей смог бы управиться? -- Не могу знать, -- ответил полковник Губарь.
– - Но велю взводным выяснить, через два часа сведения будут. -- Очень хорошо, если найдутся, то пришлите их сюда на инструктаж. Троих достаточно, но лучше шестерых, чтоб для подстраховки. Прибываем в столицу с трех направлений и встречаемся в центре города у фонтана. Так. А теперь все свободны, Черноус думать будет. Следующее совещание после обеда. Губарь козырнул, повернулся и вышел. -- Подремлю часочек, -- зевнул и потянулся колдун, когда новоиспеченный полковник удалился.
– - Чтой-то плохо спалось, отвык я на сырой земле-то. -- Надо было тулупчик подстелить, -- дал запоздалый совет Бэдбэар.
– - Как предусмотрительные люди делают. С тулупчиком-то и помягче, и потеплее. Хе-хе. А то ведь так и до радикулита, или, чего доброго, до простатита недалеко. -- Ничего, -- сказал Фрол.
– - Вот завтра все разрешится, будем во дворце спать. На пуховых перинах. -- Тьфу на тебя!
– - рассердился Петрович.
– - Сглазишь! Еще моя бабушка говорила: "Не скажи "гоп", покуда не прыгнешь!" -- А что помешает? Погода? Гроза? А смотрите, и правда, как нахмурилось-то! Похоже гроза надвигается. Ух ты! Снаружи действительно потемнело. В маленькое оконце шатра было видно, как ярко вспыхнула молния. Через несколько секунд громовой раскат сотряс не только парусиновую палатку, но и всю землю. -- И в самом деле, гроза, -- согласился Бедбэар.. -- Вот видишь, одно уже накаркал!
– - съязвил Петрович, обращаясь к Фролу. Крупные капли дождя забарабанили в туго натянутое полотнище. Снова сверкнуло, потом грохотнуло, почти без интервала. Фрол перекрестился, Петрович матюгнулся, высказав неодобрение в адрес сил природы. Никитка закопался в ворох какого-то тряпья, сваленного в углу. На парусиновой крыше уже через минуту образовалась лужа, с нее закапало внутрь, прямо на голову черного мага. -- Ох ты ж, мать честна?я!
– - Черноус отодвинулся от капели и подставил под нее котелок.
– - Недобрый знак. -- Да вы что, в самом деле грозы испугались?
– - Бэдбэар недоуменно обвел взглядом своих компаньонов.
– - Июльский ливень, это ненадолго. Никакой беды в этом нет, не потоп же, в конце концов. -- Господа! Беда!
– - в палатку ворвался мокрый до нитки полковник Губарь.
– - Беда! Оружие! -- Что оружие?! В чем дело!? Да что вы все паникуете!
– - рассержено заорал Бэдбэар.
– - Объясните нормально, в чем дело! -- Оружие!
– - все так же растерянно кричал Губарь.
– - Оно тает! -- Что значит тает? Оно не сахарное, оно железное, как оно может таять? Говорите толком, капитан! -- Почему капитан? Вы же сказали... -- Будете паниковать, вообще рядовым станете? Объясните, как может таять желе... Все изумленно посмотрели на низенький походный столик, на котором только что на ворохе бумаг валялся кем-то оставленный револьвер. Вместо него теперь там лежала рыжая кучка оксида железа. -- И всё так, -- почти шепотом произнес Губарь.
– - Автоматы, патроны, гранаты, пистолеты -- все превращается в труху. Только старые мушкеты местного производства уцелели... -- Вот тебе и на!
– - горестно произнес Черноус.
– - Никитка! Ты, паршивец, говорил их акула сожрала? Ни фига не сожрала, добрались-таки недруги до Водяного Царя. Разрыв-траву они ему везли, зелье с разрыв-травой, вот что! А он ее с тучей -- сюда! И как же это я, старый болван, сразу-то не догадался. Непонятно только, почему от этого дождя не все железо тает, а только избранное... -- И с чем же мы теперь свергать самодержца пойдем?
– - спросил Фрол, но, похоже, чисто риторически. Дождь покапал и прошел, в последний раз грохотнул гром, барабанная дробь ка?пель умолкла, туча медленно отползала на восток. Из-за ее края показалось умытое солнце, и миллиардами бриллиантовых бусинок вспыхнули дождевые росинки на траве. Но через секунду какая-то черная тень наползла на солнце и снова затмила его. И тут же прозвучал глас небесный, подобный раскату только что отгремевшего грома: -- Сдавайтесь, вы окружены! У вас нет никаких шансов! Ваше огнестрельное оружие уничтожено! Холодное оружие немедленно сложить в кучу и отойти от него! Всем построиться на поляне и поднять руки вверх! Всех воинов, совершивших измену, ожидает трибунал! Только добровольное раскаяние сохранит вам жизнь! Солдаты смогут искупить свой проступок на штрафных работах. Офицеры будут разжалованы в рядовые и добросовестной службой смогут доказать свою преданность царю и Отчизне и вернуть офицерскую честь. Гражданских лиц ожидает судебное разбирательство, и они понесут заслуженное наказание. Иностранные граждане будут экстрадированы на свою родину для вынесения им приговора по месту жительства. Если через пять минут вы не построитесь на поляне, все будете немедленно уничтожены! Черноус! Обращаюсь персонально к вам! За соучастие в заговоре вы лишаетесь лицензии мага. Отныне любое творимое вами колдовство будет незаконно! Едва закончилась эта речь, рядовой Губарь тут же выскочил из палатки. -- Куда?! Стой, предатель!
– - заорал вслед ему Бэдбэар.
– - Расстреляю на месте! Он хотел выхватить из кармана пистолет, но нащупал там лишь горстку ржавчины. А снаружи уже раздавался зычный голос несостоявшегося полковника: -- Батальонные ко мне! Вестовые ко мне! Немедленно всем подразделениям сложить мечи и сабли, построить личный состав на плацу! Вестовые, передать приказ по своим батальонам! Четверо главарей тоже вышли из палатки. Загораживая солнце, в небе висела летающая тарелка. Громовой голос исходил из нее. Вот она опустилась на противоположный берег. Оттуда вышли друг за другом Кощей, Иван, Герман, майор Дюкова, капитан Мельников, Катя, Мокус, Константин и Лешек. Мария взяла микрофон, и мощный динамик заговорил ее голосом: -- Гражданин Костин Роман Петрович! Именем Российской Федерации вы арестованы. Вы должны немедленно сдаться представителям власти. -- А кто тут, простите, ее представляет?!
– - сложив ладошки рупором, крикнул Петрович. -- В данном случае мы, -- ответила майор. -- Ну так поймайте, если сможете!
– - Петрович сделал попытку скрыться в лесу. -- Поймать?
– - переспросил Лешек.
– - Легко! Я пока еще леший. Он вытянул руку вверх, согнул в локте, сделал пальцами хватательное движение и распрямил руку. В ту же секунду Петрович оказался в кроне березы, объятый ее ветвями. Немного истошно поорав и потрепыхавшись, он понял, что только усугубляет этим свое шаткое положение, поэтому решил не суетиться и, держась за ветки, спокойно висеть. -- Ну, со мной такой фокус не пройдет, -- заметил Черноус и крикнул людям на том берегу: -- А кто же среди вас представитель местной власти? Нету? Значит, и сдаваться нам некому! -- Найдем кому сдаться!
– - ответил Кощей.
– - Я могу сойти за сотрудника Интерпола! Временно. А вообще, сюда движется регулярная царская армия, через час-полтора она будут здесь. Так что все вы очень скоро окажетесь за решеткой! -- А это уж во!
– - Черноус показал кукиш. Потом он замахнулся десницей и метнул в Кощея огненный шар.

Глава 21 .

Семнадцатое июля, вечер В замке у Кощея все было по-прежнему. Полы, стены и потолки излучали белый рассеянный свет, из-за которого не наблюдалось границ пространства, по замку бесшумно передвигались слуги-фантомы с мужскими лицами и женскими голосами. Мы немного отдохнули с дороги, приняли душ и постирали одежду, после чего собрались на ужин в столовой. Оценив наше физическое состояние как удовлетворительное, Кощей, тем не менее, предложил нам до утра отдыхать, расслабляться и ни о чем не думать. Однако совсем ни о чем не думать не получалось -- план мероприятий на завтрашний день составить, все-таки, необходимо. -- Интересно, что сейчас творится в стане наших друзей, а главное -- в стане врагов?
– - спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. Кощей подозвал одного из слуг, и тот принес ему здоровенный хрустальный шар. -- Это Всевидящее Око, -- пояснил хозяин замка.
– - Таких в этом мире всего три. У меня, у черного колдуна Черноуса и еще у Мерлина, но он живет далеко, в Заморском королевстве. В отличие от блюдца с яблоком, этот магический артефакт показывает абсолютно любой объект и любую местность без всяких там бусинок, пуговок, наговоров и каких-либо дополнительных атрибутов. Но, к сожалению, не имеет памяти, показывает только в режиме реального времени. Он покрутил шар в ладонях и сказал: -- Судя по местоположению тучи с уничтожающим оружие зельем, она доползет сюда завтра примерно к полудню -- сейчас она на подлете к Непроходимому лесу. Вокруг терема Бабы-яги установлен защитный экран. Причем два экрана, и в ту, и в другую сторону. Увидеть, что там делается, невозможно. В лесном лагере, где расквартирован секретный полк Бэдбэара, какая-то суета. Похоже, они перебазируются на новое место. Это новое место... Их несколько. Точнее -- четыре. Одно на берегу Синявы, напротив той поляны, где мы в прошлом году портал открывали. Там у них, судя по всему, главная ставка, то есть собралась вся верхушка -- Бэдбэар, его партнер из вашего мира... -- Петрович?
– - уточнил я. -- Возможно. Оба уже в человечьих обличиях. С ними еще бородатый мужик какой-то... -- Это, наверно, толмач Фрол. -- Да. И черный маг Черноус. Значит, это он их расколдовал. Очевидно, ребята решили пойти ва-банк и затевают поход на столицу. Что ж, прекрасно. Завтра после полудня они будут обезоружены, тут-то мы их тепленькими и возьмем. Выспались мы хорошо, плотно позавтракали, загрузились в летающую тарелку и первым делом отправились к терему Бабы-яги. Кощей не любит использовать это транспортное средство всуе, но сейчас тот самый случай, когда без него просто не обойтись. Тотчас после нашего приземления Змей Горыныч, как ласковый щенок, бросился к хозяину. Я даже испугался, что в порыве восторга он придавит его лапой, ведь Кощей-то уже не бессмертный! Но, слава богу, все обошлось. Рассказывать о приключениях и рассиживаться не было времени -- надвигалась гроза. Дело-то, собственно, было не в грозе, нам она не помеха. Просто, раз туча уже здесь, значит над лагерем противника дождь уже прошел, и там царит паника, вызванная уничтожением оружия. Этим надо воспользоваться. В тарелку погрузились все представители нашего мира со своим скарбом и за компанию с нами Лешек. Все наши земляки-экскурсанты собрались в полет для того, чтобы сразу после завершения операции по поимке преступников отправиться по домам. Колобков-Мельников упаковал в полиэтилен один автомат и два пистолета. -- Можно ли это спрятать куда-нибудь от влаги? Хочу сохранить в качестве вещдока хоть один экземпляр, а заодно и наше с Марией табельное оружие. -- Не вопрос, -- ответил Кощей. -- Ты ета, красавиц-то спящих своих когда заберешь?
– - ворчливо спросила его Баба-яга.
– - Или мне их прикажешь самой хоронить? Вторая-то -- как бишь ее?
– - Вика, тоже ведь отрубилась. -- Зачем хоронить? Не надо, на запчасти пригодятся. Заскочу на обратном пути и заберу. -- Смотри, не забудь. А то завоняют. -- Не завоняют, они же не из плоти, не разлагаются. -- Ой, да я все ж никак не привыкну. Смотрю на них, ну ни дать, ни взять -- вылитые упокойницы! Пока мы прощались и загружались в тарелку, пошел дождь. -- Сработало!
– - крикнул Полуэкт в раскрытое окно.
– - Все автоматы, что в избе остались, ржа поела! Мельников кинулся проверять, целы ли вещдок и табельное оружие. Оказалось, что целы. -- Не беспокойся. Влагозащитная пленка тут не помогла бы, но я защитил их специальным заклинанием, -- пояснил Кощей. Мы воспарили над тучей и в считанные секунды очутились над берегом Синявы. Тут гроза уже прошла, значит противник обезоружен. Кощей взял микрофон и произнес ультиматум, который мощные динамики разнесли по поляне. Тарелка опустилась на другом берегу. Теперь Мария Дюкова предложила всем сдаться, а Петровичу сделала персональное предложение. Он хотел удрать, но Лешек задержал его своим фирменным приемом -- посадил на дерево. Потом Черноус полез в бутылку и потянул на Кощея, запустив в него для начала шаровой молнией. Тот выставил вперед ладони и отразил атаку. Огненный шар с шипением упал в реку. Колобков открыл пальбу из уцелевшего автомата, но маг, по-видимому, огородил себя защитным куполом -- пули рикошетили от него и даже ранили кого-то из солдат, построившихся на яру. Мария велела ему прекратить стрельбу. А Черноус все никак не унимался. Он сделал замах рукой и резко выбросил ее вперед. Из руки вылетел сноп огня. Только это был не такой сноп как из огнемета, а ровный, прямой и яркий, словно луч, толщиной с руку. Кощей прошептал какие-то слова и, закрывшись одной рукой, вторую выставил вперед. Луч изменил направление и угодил в берег, оплавив песок и проделав глубокое отверстие. Пока нападал только черный маг, наш друг лишь оборонялся. Вот колдун снова замахнулся и метнул еще какую-то сверкающую фиолетовым блеском огненную штуку, похожую на сюрикен. Искрящаяся звездочка, вращаясь, с тихим звоном устремилась прямо в горло Кощея. Тот увернулся лишь в последний момент, бормоча какие-то заклинания. Видимо, отразить атаку этого оружия было непросто -- не попав в цель, звездочка останавливалась на расстоянии метров пяти от своей цели и снова с мерзким звоном устремилась вперед, намереваясь перерезать горло противника. Кощей уворачивался и отмахивался от летающей фрезы как от назойливой осы, все произнося какие-то заклинания, которые не желали действовать. Наконец в руке у него появился огненный меч. Уклонившись в очередной раз от мерцающего сюрикена, он попытался разрубить его мечом, но не попал. С третьей попытки это ему, наконец, удалось. Исчерпав свои дистанционные поражающие средства, Черноус ринулся в контактный бой. Он взвился в воздух, Кощей последовал его примеру. Это была самая настоящая левитация без каких-либо технических приспособлений: оба противника взмыли ввысь и встретились над серединой реки, выкрикивая угрозы в адрес друг друга типа: "Прощайся с жизнью, мерзавец! Я тебя убью!" и "Подонок! Нет, это я тебя убью!" В руках Черноуса тоже заблестел огненный меч, они фехтовали в воздухе над рекой, при этом, когда их мечи ударялись друг об друга, ослепительные вспышки ярче солнца озаряли все вокруг, и искры сыпались вниз как при дуговой сварке. Все это сопровождалось лязгом, треском, проклятиями и громовыми раскатами. Все солдаты на том берегу наблюдали за схваткой титанов, выстроившись как на парад. Нет, не как на парад, как на гауптвахту или на другое какое-то наказание. Они бросили на землю мечи, пики, сабли и всю амуницию, стояли в рубахах и в портах, без головных уборов и, прикрывая ладонями глаза от солнца, разинув рты следили за поединком. Судя по всему, в гарнизоне начиналась буза и анархия, воины были полностью деморализованы магическим разрушением огнестрельного оружия, гранат и минометов. У кого-то сдали нервы, один из солдат или из унтер-офицеров выскочил перед строем и заорал: -- Хватит, навоевались! Пущай теперь другие воюют! По домам, ребяты! Пока нас всех тут не уничтожили как наши автоматы! -- Правильно, братцы!
– - завопила толпа. Вдруг на авансцену явился Бэдбэар, он попытался восстановить в солдатах боевой дух. Бывший правитель и неудавшийся диктатор подскочил к смутьяну и возмутителю спокойствия и врезал ему в челюсть, да так сильно, что тот отскочил шага на два и упал. -- Трусы! Предатели!
– - заорал Бэдбэар на солдат.
– - Всех расстреляю! "Было бы чем" -- подумал я. -- Что, в царскую армию обратно захотели? Вспомните про муштру, про наказания розгами и шомполами! Да вас там вообще ожидает трибунал! Пусть мы лишились автоматов, но это временно! С нами главный маг страны Черноус, он сейчас победит злого колдуна Кощея Бессмертного и восстановит наше оружие! Прекратить панику! Победа будет за нами! К нему сзади подошел толмач Фрол и что-то сказал на ухо. Бэдбэар отмахнулся от него как от надоедливой мухи. Фрол тоже махнул рукой и направился в сторону леса, а Бэдбэар после недолгого раздумья неожиданно тоже поспешил следом за ним. Уйдут гады! Времени на размышления не оставалось. Я прыгнул в воду и поплыл на тот берег. -- Вань, ты куда?!
– - кричали мне вслед и Катька, и все остальные. "Туда!" -- подумал я про себя, но вслух ничего не сказал, поскольку плыть стилем баттерфляй и одновременно говорить несколько трудновато. Ширина реки в этом месте составляла метров около ста. Преодолев водную преграду и очутившись на берегу, я полез наверх, на крутой яр. Судя по вспышкам и грохоту, в воздухе над рекой все еще продолжалась битва черного колдуна и инопланетянина. Я не оборачивался и не смотрел на них. Помочь Кощею я ничем все равно не могу, будем надеяться, что ему удастся одолеть своего врага, а мне надо не позволить уйти своему. Пробегая мимо кучи, в которую воины свалили свое холодное оружие, я схватил какой-то пояс с ножнами и саблей, на ходу нацепил его на себя. Никогда в жизни не фехтовал, но интуиция подсказывала мне, что оружие может понадобиться. Я бежал через лес, раздвигая постоянно хлещущие по лицу ветки и перепрыгивая через валежник и, наконец, выскочил на поляну, на которой лежали сложенные стопой несколько ковров-самолетов. На самом верхнем из них сидел Бэдбэар и пытался взлететь. После грозы ковер еще не успел высохнуть, он был насквозь мокрый. Поэтому взлетать никак не хотел, лишь только приподнимался на несколько сантиметров и плюхался обратно. Я подскочил к бывшему правителю, вынул из ножен саблю и уперся острием ему в горло. -- Где толмач Фрол? -- Не убивай!
– - только и смог произнести негодяй, так и не ответив на поставленный вопрос. -- Не скажешь -- точно убью! Где он?! -- Он убежал! Взял сапоги-скороходы и убежал! -- Куда? -- Туда!
– - он махнул рукой в сторону от реки. Я огляделся по сторонам, нет ли поблизости еще одной пары сапог-скороходов. Но таковой нигде не наблюдалось. Бэдбэар мужик довольно грузный, тем не менее со злости у меня хватило сил спихнуть его с ковра, да так, что он еще и откатился метра на два. Я поднял верхние три мокрых ковра из стопки и швырнул их в бывшего узурпатора. Как и ожидалось, самый нижний до конца промокнуть не успел -- ливень прошел хоть и сильный, но кратковременный. Взлетев над лесом, я стал двигаться на небольшой высоте, всматриваясь вниз, не бежит ли где мой противник. За то время, пока я переплывал реку, поднимался наверх, добежал до поляны, а потом выяснял у Бэдбэара, куда делся толмач, он мог уйти на приличное расстояние. А заметить человека в густом лесу с высоты -- на самом деле задача непростая. Решение этой задачи мне облегчил широкий и просторный луг, через который шла узкая грунтовая дорога, по этой колее, наверно, мужики возят сено. И луг, и дорога уже успели высохнуть под жарким июльским солнышком, поэтому я и заметил, что кто-то пылит вдалеке. Я врубил форсаж и кинулся в погоню. Надо сказать, что в чистом поле, при отключенном кроссовом режиме, сапоги-скороходы не уступают по скорости ковру-самолету. Если мерзавец заметит погоню, догнать его будет нелегко -- он успеет добежать до леса и снова скроется от меня. Конечно же, он заметил. Когда нас разделяло около ста метров, он резко увеличил скорость и свернул с дороги, чтобы добежать до леса напрямик. Это его и сгубило -- он отключил кроссовый режим для увеличения скорости, а при этом сапоги перестают отслеживать рельеф местности, тут надо очень внимательно следить за препятствиями самому. Фрол не учел этого, споткнулся о какую-то кочку и упал, мгновенно сгруппировавшись и прокатившись кувырком. Ловок, мерзавец! Правда, при этом он потерял сапоги. Тут-то я и настиг его. Он уже поднялся и бросился к своим сапогам, лежавшим неподалеку. Я пролетел на бреющем и сбил его с ног. Остановил ковер, выхватил саблю и подскочил к нему. У толмача тоже в руке оказалась сабля. Если он опытный фехтовальщик, то, скорее всего, исход поединка окажется в его пользу. Наши сабли зазвенели. Он замахнулся и рубанул сверху, пытаясь раскроить меня надвое. Я подставил свой клинок, лезвие противника скользнуло по нему и врезалось в гарду. Упирая клинок в клинок, напрягая мускулы и пытаясь оттолкнуть друг друга, мы сблизились. Его перекошенное от натуги красное бородатое лицо было напротив моего. Изо рта несло чесноком и сивушным перегаром. Скрежеща зубами он прохрипел: -- Ну, берегись, гадина эфэсбэшная! Сейчас я тебя в котлету порубаю! -- Флаг тебе в руки и электричка навстречу!
– - я размахнулся левой рукой и ударил его кулаком в область печени. Он, крякнув, коротко выдохнул и ослабил давление на мою саблю. Я резко отскочил шага на два назад, а он тем временем замахнулся и рубанул наотмашь. Мне удалось отклониться от удара, его сабля со свистом рассекла воздух перед моим лицом и вспорола на плече ветровку, не зацепив тела. Я сделал выпад, стараясь уколоть его в живот, он отбил удар и попытался перерубить мне шею. Я снова подставил свое лезвие, отражая удар и, когда наши сабли со звоном встретились, резко закрутил свой клинок. Как ни странно, сработало -- он выронил свою саблю. Я замахнулся для атаки, а он в два прыжка очутился на ковре и пошел на взлет. Быстро вложив саблю в ножны -- может, еще пригодится -- я догнал взлетающий ковер и успел ухватиться за бахрому. Мой вес нарушал центровку, ковер летел с правым креном и не мог выправиться, поэтому набирал высоту, кружась по спирали, а я, подтянувшись, пытался влезть на него. Толмач всячески препятствовал этому процессу, пытаясь разжать мои пальцы. Но это, надо заметить, не так-то легко сделать, мои привыкшие к веслам кисти рук -- все-таки академической греблей когда-то занимался -- еще достаточно сильны. Фрол достал нож, а я перехватил его запястье, нащупал болевую точку и сильно сдавил, чтобы он не смог воспользоваться оружием. Завопив от боли, он выронил нож и тот полетел, в смысле упал, на землю. А Фрол тем временем находился перед выбором -- либо вместе со мной отправится вслед за своим ножом, либо втянуть меня на ковер, поскольку держал я его запястье цепко и отпускать не собирался. А поднялись мы, судя по всему, достаточно высоко. Точно сказать не могу, поскольку на землю я не смотрел. Он хватался за лямки, пришитые к ковру для безопасности седоков, из последних сил отползал от края, а я, изловчившись, закинул, наконец, на ковер ногу. Крен выровнялся, теперь мы оба были на ковре, и сразу же, конечно, сцепились в вольной борьбе. Вольной я ее назвал не потому, что мы владели этим видом спорта, а потому, что каждый боролся как умел. То мы проводили схватку в партере, то катались по ковру, хватали друг друга за горло, пытаясь удушить, и рискуя при этом покинуть пределы нашего летающего татами. Однако это становилось небезопасно -- боковым зрением я уже успел заметить, что поднялись мы чуточку повыше, чем высота Останкинской телебашни. Каждый из нас боролся из последних сил, которых становилось все меньше и меньше, и каждый понимал, что схватка эта не на жизнь, а на смерть, поскольку щадить своего противника никто из нас не собирался. Мне никак не удавалось выхватить из ножен саблю -- лишь только я отпускал правую руку, противник сразу начинал меня одолевать. Но внезапно мы оба оказались распластаны на ковре. Похоже, этот магический летательный аппарат сошел с ума, решив набрать первую космическую скорость. Нас прижала к его поверхности чудовищная перегрузка, очевидно пять "g" как минимум, в ушах свистел ветер, а ковер мчался куда-то, похоже, со сверхзвуковой скоростью. Что случилось? Почему ковер взбесился? Я попытался приподняться хоть на четвереньки, чтобы дотянуться до органов управления. До стержня-рычага я так и не достал, потому что от внезапного резкого удара на какое-то время потерял сознание. Очнулся я уже на мягкой зеленой травке. В чувство меня приводили Кощей и Катька. Моя супруга -- нашатырем, а Кощей легкими пощечинами. Впрочем, особо легкими их назвать нельзя. -- Ну вот, я же говорил, что все будет хорошо, -- увидев, что я открыл глаза, смертный Кощей прекратил рукоприкладство. Судя по забинтованной голове и повязке с проявившимся бурым пятном на левом плече, он был серьезно ранен. Но, поскольку он жив, можно было предположить, что из схватки с Черноусом он вышел победителем. -- Как успехи? Где Черноус? -- В клетке, -- ответил Кощей.
– - Вместе со своим другом Бэдбэаром и этим, как его, с которым ты дрался... -- С Фролом, -- подсказала Катька.
– - Можешь полюбоваться. Я приподнялся на локтях и сел. Мы находились на той самой поляне, на правом берегу Синявы, куда приземлились некоторое время назад. Тут кишело полно народу -- в основном военные, но были и штатские. Высокие чины сновали туда-сюда верхом на лошадях и отдавали приказания. Здесь же, на поляне, стояла и летающая тарелка Кощея а поодаль -- большая железная клеть на колесах. В ней сидела вся троица -- Бэдбэар, Черноус и толмач Фрол. У всех для надежности были связаны за спиной руки. Около клетки я увидел Петровича, он был в наручниках, причем наручники перекинуты через один из прутьев клетки. Его охраняли два солдата с мушкетами. На том берегу все еще стояли палатки, но людей возле них не было -- недавние солдаты в рубищах строем двигались через мост, их конвоировали к нашей поляне. К нам подошел Игорь Геннадиевич, посмотрел на меня. -- Ну что, Вань, очухался? -- Как видишь. Тебя это сильно огорчает? -- Наоборот, сильно радует. Зачем же ты вставать решил? -- Когда? -- Ну там, на ковре-самолете. Лежал бы себе тихо-спокойно как этот, -- он кивнул в сторону клетки, в которой сидел Фрол, -- тогда бы мягко пристыковался. А так тебя видишь, как головой припечатало. -- А что это вообще было?
– - обвел я взглядом собравшихся. -- После того, как ты переплыл реку и скрылся там, в лесу, Кощею удалось каким-то особым способом парализовать Черноуса, -- стал рассказывать Мельников. -- Обычная инъекция, -- пояснил Кощей.
– - Самое трудное было подобраться к нему на такое расстояние, чтобы достать шприцем. -- Вот. А потом мы полетели на тарелке искать тебя. Увидели ковер-самолет, а там вы с Фролом деретесь на высоте шестьсот метров. Чтобы остановить вашу борьбу и не дать вам свалиться, Кощей включил какую-то штуку и сделал гравитацию на вашем ковре в четыре раза большей. Потом он просто подогнал тарелку под ваш ковер, а ты привстал в это время, поэтому в момент стыковки тебя головой и шандарахнуло. -- Понятно, -- я потер раскалывающуюся черепушку и задал совершенно глупый вопрос, поскольку еще не мог адекватно оценивать происходящее. -- А что будет дальше? -- Где? С кем? -- Ну, с ними, с нами... -- А дальше? Дальше -- все как я говорил в ультиматуме, -- ответил Кощей.
– - Ту троицу в клетке повезут в Стольноград и будут судить за попытку государственного переворота. Аутодафе или что-то в этом роде, четвертование, например, им вряд ли грозит, все-таки обошлось без кровопролития, но в тюрьме, я думаю, годика два-три посидят. Вон того, в наручниках, из вашего мира, вы возьмете с собой, его будут судить у вас. Да и всем вам пора отправляться домой. Сроки экскурсии подошли к концу, свою миссию вы выполнили. И, кстати, довольно успешно, поздравляю. -- Спасибо. Так мы что, прямо сейчас открываем портал при помощи амулета Золотого Льва? И попадаем в наше измерение в глухую тайгу ниже порога Пасть Дракона? -- Думаю, что нет, -- ответил Кощей.
– - Во-первых, амулет Золотого Льва не должен больше попасть в ваш мир. Во избежание негативных последствий. Мало ли кому еще захочется прогуляться в сказку? Не дай бог он попадет к наркоторговцам или еще каким-нибудь нехорошим людям. А во-вторых, не все в вашей группе умеют сплавляться на плоту, кроме того, с вами преступник, которого надо поскорее сдать органам правосудия, поэтому лучше бы вам попасть в свой мир, оказавшись в каком-нибудь цивилизованном месте. -- И как мы будем перемещаться? При помощи избушки Бабы-яги? -- Нет, -- Кощей покачал головой.
– - Я попробую переместить вас из НИИКоГО. -- Ясно, -- хотя на самом деле мне было ничего не ясно.

Глава 22.

Восемнадцатое июля, ближе к вечеру Ковер-самолет приземлился в лесу около холмика-землянки с люком в подземный ход. Мы прилетели сюда на ковре, потому что свою тарелку Кощей отправил в замок в автоматическом режиме. Во-первых, он не хотел ей пользоваться дальше из соображений экономии топлива, а во-вторых -- в ней просто не хватало посадочных мест. Когда Петровича в наручниках потащили на ковер-самолет, он сыпал угрозами, грязно матерился и всячески сопротивлялся. Колобков-Мельников предлагал заклеить ему рот скотчем и вырубить при помощи какой-нибудь дубины. Но Кощей решил поступить более гуманно -- он наложил на него два заклятия: заклятие молчания и заклятие подчинения сроком на шесть часов. После этого Петрович замолк и беспрекословно слушался своего конвоира, то есть майора Дюкову. -- А он на суде давать показания сможет?
– - с беспокойством спросила Мария. -- Сможет, сможет, -- заверил Кощей.
– - Ровно через шесть часов опять начнет скандалить, угрожать и сопротивляться. -- Здорово!
– - восхитилась майор.
– - Вот бы так научиться. Я имею в виду колдовать. -- Для этого надо пройти хотя бы краткий курс магии, а это -- шесть семестров. -- Да не вопрос, было бы только где... Короче, уселись мы все на ковер-самолет и через пару часов были на месте. Кощей открыл люк подземного хода и пояснил всем: -- Через проходную я вас решил не вести, поскольку с оформлением разовых пропусков слишком много мороки даже для меня, спонсора и покровителя данного заведения. Причем, сам же я и затеял весь этот бюрократизм. Но не жалею об этом: ornung ist ornung -- прядок есть порядок. Так что, в обход порядка воспользуемся черным ходом. Мы спустились в подземелье, которое нам с Лешеком было знакомо по прошлому году. Лешек все еще сопровождал нас, причем Кощей сам предложил ему это, сказав, что заодно им надо кое-что обсудить. Дойдя до круглого помещения, в котором тут же автоматически померцала и зажглась люминесцентная лампа, мы увидели знакомую черную дыру, озаряемую алыми всполохами, из которой тут же высунулись хелицеры, педипальпы, четыре волосатые лапы из восьми и все восемь любопытных глаз громадного паука Феди. -- Кого еще тут леший принес?
– - проворчал он. Лешек открыл было рот, чтобы выразить возмущение, но Кощей опередил его: -- Это не леший, это я принес! Не узнал, что ли, склеротик старый? -- Ой, простите, ваша светлость, честное слово сослепу не признал. Вы уж не серчайте, старый стал, седьмой глаз совсем плохо видит, а третий справа... Он бы еще долго рассыпа?лся в извинениях и оправданиях, но его прервали вопли мадам Дюковой-Шнайдер, только что вошедшей сюда, поскольку она шла замыкающей в нашей колонне. -- Ой! Боже мой! Сейчас же уберите это чудовище!
– - она даже вынула свой пистолет.
– - Иначе я за себя не отвечаю! У меня арахнофобия! -- Фобия, фобия, -- проворчал Федя.
– - Это все с вами, ваша светлость? -- Да, все со мной. -- Ну проходите тогда, пока!
– - сердито проскрипел он, уползая в дыру.
– - Нервные все стали какие, жуть! Через секунду из черной дыры уже доносилось: -- Пас! -- Пас! -- Трое нас! -- Распасы, поздравляю, господа! Федя, как всегда, резался с чертями в преферанс. Уж не его ли партнер тот самый черт, который хотел нас надуть с разрыв-травой? Тогда я от души желаю Феде раздеть его до последней шерстинки. Дальше мы шли по подземному коридору до лифтов. -- Знаешь, Лешек, -- обратился Кощей к нашему другу, -- я хочу предложить тебе проходить практику в этом институте. Согласен? -- Конечно согласен. -- А когда закончишь учебу, будешь тут работать постоянно. -- Класс! -- Ну и отлично. Сейчас проводим ребят, тогда выберешь себе лабораторию по душе и оформим тебя в отделе кадров. А вы, дамы и господа, отправитесь к себе, в свой мир, через машину времени, сейчас мы идем к ней. Мы поднялись на лифте на второй этаж и пошли по длинному коридору со множеством одинаковых дверей. -- Понимаете, -- продолжал Кощей, -- основной контингент этого заведения живет в вашем мире, в городе Москве и ее окрестностях. -- Вот это да!
– - меня несколько озадачила эта новость.
– - Тогда я не понял, если у вас тут, в институте, есть свой портал, то зачем тебе понадобилось в прошлом году заманивать для своих экспериментов людей из нашего мира, да еще каким-то неоправданно сложным методом при помощи избушки Бабы-яги? Ты же мог просто взять пробы крови у сотрудников института, проживающих в нашем измерении. Под видом анализов там, диспансеризации или дня донора в конце концов. -- Вань, ты не поверишь, но я сам узнал о существовании этого портала сравнительно недавно. Я же только опекаю и немножечко финансирую это заведение, а вопросами персонала и набором специалистов занимается заместитель директора этого "ящика" по кадрам и режиму, и о портале было известно только ему одному. Эту тайну он мне поведал лишь полгода назад, когда мы его провожали на пенсию. -- Старичку стукнуло шестьдесят?
– - спросил Константин. -- Старичку стукнуло шестьсот шестьдесят. И, надо сказать, не такой уж он старичок. Просто ему надоела вся эта кутерьма, захотелось пожить спокойно на дачке и разводить кур. Так вот, этот портал -- не просто портал, это пространственно-временной портал. Дело в том, что местные сотрудники входят и выходят через проходную "А". Но стоит вам выйти из института через проходную "Б", вы попадете прямо на московскую улицу, причем там будет 1984 год. Да-да, еще не началась перестройка, еще проезд в метро стоит пятачок, и памятник Дзержинскому все еще стоит напротив вашего департамента, -- он кивнул в сторону Дюковой и Мельникова. -- Ой, здорово!
– - воскликнул я.
– - Я туда хочу. -- Как?!
– - изумилась Катька.
– - Но ведь мы же тогда были ребятишками детсадовского возраста! Мы что, снова станем маленькими? Или будем старше своих родителей? -- Позвольте, это же безобразие!
– - строгим тоном поддержала беспокойство моей жены майор Дюкова.
– - Стоит кому-нибудь из нас предъявить свой паспорт гражданина РФ или расплатиться современными деньгами, мы сразу же станем клиентами нашего родного ведомства, то есть попадем в здание напротив памятника Дзержинскому. А мы с Игорем Геннадиевичем, между прочим, там еще не работаем. -- А я туда совсем не хочу, -- испуганно произнес Константин. -- Не в КГБ в смысле, туда тоже не хочу, а в восемьдесят четвертый год не хочу. Там социализм и никакой частной собственности... -- Зато нет дорожных пробок, нет всяких там рэкетиров и киллеров, нет безработицы, -- напомнил я. -- И персональных компов еще нет, -- прогнусавил Мокус, -- И Интернет еще не придумали. Нет, я тоже туда не хочу. -- Да что вы спорите!
– - воскликнул Кощей, -- Я никому не предлагаю вернуться в прошлое. Я же сказал, отправлю вас через машину времени, в ваш год, в настоящее время. Максимальное прошлое, которое я могу вам предложить -- вернуться на восемнадцать дней назад, в первое июля, чтобы вы могли где-нибудь в другом месте спокойно отгулять свой отпуск. -- А вот это было бы чудесно!
– - обрадовался Мельников-Колобков. Ишь ты! А еще недели две назад сказал бы "чушь собачья". -- А почему, -- поинтересовалась Дюкова, -- ваш директор по кадрам набирал сотрудников в восьмидесятых годах прошлого века? -- Институту нужны работники, а не стяжатели, -- ответил Кощей. -- Тогда, у ваших отцов и матерей, менталитет был совсем другой. Людям было интересно работать не потому, что можно заработать, а потому, что можно что-то открыть, изобрести, принести какую-то пользу стране или по крайней мере родному предприятию. -- То есть, вам нужны рабы, -- иронично заметил Константин. -- Не рабы -- работяги. Вам, молодой человек, это трудно понять, как трутню не понять муравья. Ну, вот мы и пришли. Это наша машина времени, совмещенная с телепортационным переместителем. -- Это и есть проходная "Б", -- уточнил Игорь Геннадиевич. -- Нет, это второй портал, управляемый. Проходная "Б" работает в автоматическом режиме синхронизированного временного цикла. Ведь вы не хотите попасть в восемьдесят четвертый год. А в этой машине можно задавать дату перемещения. К сожалению, только с текущей минуты и назад, то есть в будущее отправиться нельзя. Лично я об этой машине, кстати, тоже узнал сравнительно недавно, ее существование хранилось в строгой тайне, и знал о ней только один человек -- ее создатель. В первый раз я воспользовался этой штуковиной примерно месяц назад, когда роботов Вику и Нику к вам перебрасывал. -- Но как, -- удивился Герман, -- эту машину строили? Ее не мог сделать один человек. Один человек может придумать идею, но одному не под силу ее осуществить. А если о тайне знают двое, это уже не тайна. -- Ее конструировали и строили ваши соотечественники около сорока лет тому назад. Им тогда-то уже было по сорок-пятьдесят, а сейчас все давно на пенсии, а многих просто и нет в живых. Они все давали подписку, работая в секретном "ящике", да и кто бы им всерьез поверил в вашем мире, даже если бы они разгласили этот секрет? Кощей набрал шифр на кодовом замке, открыл дверь, а за этой дверью оказались еще одни раздвижные двери -- двери вагона метро с традиционной надписью "не прислоняться". Тут же на стене висел старинный телефонный аппарат в черном массивном эбонитовом корпусе с дисковым номеронабирателем. -- Значит, решено, в первое июля? -- Да-да, -- подтвердили мы. Кощей набрал при помощи диска год, число, месяц и время, снял трубку и произнес: -- Пожалуйста, старт через три минуты. Время московское. Из стены выдвинулся какой-то маленький ящичек с кнопками, сенсорами и окулярами, было слышно, как мембрана телефонной трубки проскрипела: -- Введите пароль, просканируйте радужную оболочку глаза и отпечатки пальцев. Кощей набрал кнопками пароль, приложил к сенсорам пальцы, посмотрел в окуляры. -- Видите, все не так просто, -- обратился он к нам. В трубке что-то прохрипело и пробурчало, Кощей сказал "спасибо" и повесил ее на рычаг. -- Ну что, господа, настала грустная минута прощания. К сожалению, вряд ли еще раз увидимся с вами, хотя, всякое, знаете ли, бывает. Кстати, чуть не забыл, у кого амулет Золотого Льва? -- У Лешека, -- ответила Катька, -- Я ему вчера подарила, перед тем, как вы прилетели. -- Точно-точно, -- подтвердил Лешек, -- у меня. -- Хорошо. Мы обнялись и расцеловались с Кощеем и Лешеком. Раздвижные застекленные двери вагона с грохотом и шипением распахнулись, в вагоне зажегся свет и мы вошли внутрь. -- Осторожно, двери закрываются!
– - проговорил голос из динамика, и двери вагона с шумом захлопнулись. Мы еще раз помахали руками остающимся. Прерывисто загудел зуммер, Кощей захлопнул наружную дверь, за окнами вагона осталась только темнота. Вагон загудел, закачался и поехал по тоннелю. Самый обычный вагон, самый обычный тоннель. На мгновение погас и снова включился свет, и мы увидели, что и впереди, и сзади прицеплены еще вагоны, в них горит свет, но пассажиров нет. Поезд начал тормозить, из динамиков раздалось: -- Станция "Сокол". Следующая станция "Аэропорт". Двери открылись, и вагон стали заполнять ожидавшие на платформе пассажиры. Обычные пассажиры, деловые, спешащие. Петрович, хоть послушный и молчаливый, все же оставался в наручниках, что могло бы вызвать нездоровый интерес со стороны окружающих. Колобков-Мельников незаметно снял наручники и спрятал их в карман: -- Ничего, у нас еще три часа в запасе. А до Лубянки-то всего двадцать минут езды. Но с пересадкой. А Катька толкнула меня и постучала пальцем по виску, показав взглядом, что в моем внешнем облике что-то не так. Что там? Порванная на плече ветровка? И это тоже, но главное -- у меня на поясе все еще висела сабля в ножнах...

Эпилог Эта сабля теперь украшает ковер у нас в гостиной. Она пополнила нашу коллекцию старинного оружия, представленную прежде лишь разбойничьим пистолетом с раструбом. Пожалуй, теперь эта коллекция вряд ли пополнится, по крайней мере экспонатами из того сказочного мира, в котором мы побывали теперь уже дважды. Побывать там в третий раз практически невозможно. Вероятность слишком мала -- ноль, запятая, ноль-ноль очень мало процентов После возвращения мы с Катькой приняли предложение Германа догулять наш отпуск на турбазе "Алтайские зори". Это предложение поддержал и Игорь Геннадиевич Мельников. Мария Дюкова осталась выполнять служебные обязанности -- надо было закончить дело Петровича с хищением оружия. Мокус и Костя решили полететь куда-нибудь за бугор к теплому морю, доступным женщинам и цивильным пляжам. А мы передохнули денек дома и отправились поездом на Алтай. Поскольку "Газель" осталась ржаветь в лесу в сказочном мире под неусыпным оком курсанта Вовчека, на вокзале нам пришлось взять такси. Лера не ждала нашего возвращения так рано, очень удивилась и с большим интересом выслушала историю о приключениях в сказочном мире. Она, конечно, пожалела о том, что путешествий в сказку больше не состоится. -- И чем же мы будем дальше заниматься? -- Как чем, -- ответил Герман.
– - Фирма на меня оформлена, будем принимать отдыхающих, пусть "Алтайские зори" станут простым пансионатом. Надо бы еще сауну здесь построить и тренажерный зал. Жаль, что Костя с нами сюда не поехал, проконсультировал бы. -- А как же наука?
– - спросил я. -- Наука?.. Да что наука. Напишу научный трактат в стиле фэнтези о леших. Мне Лешек много интересного рассказал об этой расе. Шутка, конечно. Мы проводили время за игрой в гольф и на бильярде, собирали грибы, малину и чернику, купались в реке, а по вечерам пили "Шато Лафон" и резались в преф. Следили по телевизору за новостями, ведь дело о крупной партии похищенного оружия должно было вызвать в масс медиа широкий резонанс. Конечно, репортерам вряд ли была предоставлена достаточная информация, поскольку открыто рассказывать миру, куда на самом деле подевалось краденое оружие по меньшей мере несерьезно -- не пересказывать же на весь свет изложенную выше историю. Но о главном похитителе, вернее перекупщике, журналисты наверняка должны были пронюхать. А вот Герман с каждым днем ходил все более понурый, как Снегурочка с наступлением весенне-летнего сезона, и с опасением ждал новостей с этого процесса. Но средства массовой информации пока о процессе молчали. Значит, все идет вообще в полной тайне, если идет вообще. Через четыре дня Мельников не выдержал и позвонил Дюковой. Оказалось, что следствие зашло в тупик. Несмотря на то, что кое-кто из бандитов, арестованных по делу о хищении оружия и указывал на Петровича как на покупателя, доказать его причастность к афере весьма проблематично. На единственном автомате, предъявленном в качестве вещественного доказательства, не обнаружено отпечатков пальцев Петровича, а местонахождение всего похищенного арсенала установить просто невозможно по понятным нам причинам. Самого же Петровича ожидает, скорее всего, не тюремная камера, а палата психиатрической клиники. Дело в том, что он чистосердечно признался, что приобретал товар, но не только в этом -- он признался и в том, куда его переправлял. Поговорив с шефом, Мельников развел руками. -- Вот так всегда. А я-то губы раскатал, думал, получу майора. А из дела выходит обычный висяк. Значит, придется капитаном в отставку выходить. Слушай, Герман, тебе тут охранник случайно не нужен? Или шофер? Герман покачал головой и понуро ответил: -- Боюсь, что мне очень нужен хороший адвокат. У меня намечаются серьезные проблемы. Если Петрович решит меня подставить, а он это сделает наверняка, сюда приедут с обыском и найдут оружие, которое еще не было переправлено в тот мир. Прятать его бесполезно, все равно найдут, еще только хуже будет. Хоть в лесу закапывай, хоть в реке утопи -- разыщут однозначно. Явиться с повинной и сдать -- опять же срок припаяют, мало ли что не знал, попробуй, докажи. Хранил же, вот и отвечай. И поручительство майора Дюковой вряд ли спасет. Так что на свободе я последние денечки, господа. Сначала вызовут на процесс как свидетеля, а потом -- на скамью подсудимых. -- А много здесь этого оружия?
– - спросил я. -- Не знаю даже. Пойдемте, посмотрим. Мы вышли во двор, и Герман повел нас к "веселому домику" с окошками сердечком. -- Вот сюда выгружали эту якобы тушенку, -- он отворил массивный амбарный замок. Там находилось шесть ящиков. Мы вынесли их наружу и вскрыли. Два оказались с автоматами, два с патронами и два с гранатами. В раздумье я почесал бороду, потом зачесалось что-то на груди. Почесывая, я нащупал талисман, то есть оберег, подаренный мне Бабой-ягой перед нашим отлетом к Водяному Царю. Он замечательно оберегал нас всю дорогу. Я машинально достал голубовато-зеленоватый камень и что-то меня толкнуло повнимательнее его рассмотреть. Как оказалось, это был не просто камень. Раньше я его как следует не разглядывал, зато теперь вдруг обнаружил, что это маленький флакончик с какой-то жидкостью. Духи? Очень интересно, зачем Баба-яга подарила мне духи? А может, это какое-то зелье? В задумчивости я разъединил обе половинки, и случайно капля жидкости упала на ящик с автоматами. Все они покрылись ржавчиной, а через минуту кроме этой самой ржавчины в ящике вообще ничего и не осталось. -- Работает, -- изумленно произнес Герман.
– - Надо же, и тут работает! Я окропил и все остальные ящики. -- Вот так, Герман. Нет улики -- нет проблемы. Ржавчину перемешаем с землей и перекопаем, ящики сожжем -- и поди, докажи, что было что-то. Пусть Петрович хоть с пеной у рта доказывает, что здесь хранилось оружие, пусть обыщут хоть всю тайгу и всю реку. Герман заметно воспрял духом после этого случая. -- Пожалуй, действительно, тюрьма мне больше не грозит. Но и "Алтайские зори" у меня отнимут, если не власти, так бандиты. Ведь формальный хозяин турбазы -- Петрович, а я всего лишь наемный работник, я не вкладывал сюда своих денег. Зато у меня появилась грандиозная идея, главное -- найти спонсора. Надо построить избу на куриных ногах, нанять хороших актеров на роли Бабы-яги, Кощея Бессмертного, лешего, водяного, русалок и придумать интересный сценарий ролевой игры -- пусть туристы попадут в сказку и пойдут кого-нибудь спасать. Например, какую-нибудь Василису или Сказочный Мир, а? Устрою для всех желающих сказочный отпуск!

Пос. Жаворонки, май 2009г. Штука - целый фабричный рулон ткани. Я традиционно называю надувную часть нашего аппарата шаром, хотя на самом деле форма у нее больше цилиндрическая, чем шарообразная. (Прим. авт.)