Яблоки, блестящие и красные, как рубины, свисали с деревьев, небо было сапфирово-ярким, и блестящее солнце освещало всё вокруг неё.

Это было последнее место, где она хотела оказаться.

Ястреб кружил высоко над головой, а после спустился и сел на соседнее дерево.

Это не Алексиус.

Этого не может быть.

Тем не менее, небольшая часть её сердца надеялась, что, может быть, он может ещё раз посетить её. Когда бессмертный умер, его тело вернулось в стихийную магию, из которой было создано. Они не становятся трупами, даже если жили, как смертные, много лет.

Может ли он всё ещё связаться с нею в её снах?

Она подошла к птице.

– Алексиус.

Ястреб склонил голову, а после пропал с её глаз.

– Мне очень жаль, но я не Алексиус.

Люция обернулась. Перед нею на лугу стоял молодой человек, одетый в белые одежды, как первосвященник. Но большинство священников, когда-либо известных Люции, были стары и морщинисты, уродливы, а этот человек был столь же красив, как и Алексиус.

– Я красив? – спросил он.

Она задохнулась.

– Ты можешь читать мысли.

– Только во сне. Как сейчас.

– Кто ты? – спросила она.

– Думаю, ты знаешь ответ на вопрос, - отозвался он, обходя её.

– Тимофей.

Он кивнул, улыбаясь.

– А ты – Люция Эва Дамора, принцесса Лимероса. Возродившаяся волшебница. Король дал тебе имя Эвы. Как предсказуемо.

Вот каким он был, существо, заточившее в тюрьме Каяна и всю его семью на многие столетия. Монстр, жестокий и злой, как Миленья.

Её кулаки загорелись пламенем, и она сузила глаза.

– Ты сделал ошибку, посетив мой сон.

– О, совсем ребёнок, - он щёлкнул пальцами и забрал её огонь.

Она посмотрела на руки и, скрывая тревогу, попыталась возродить пламя. Но не смогла даже вызвать искру.

– Давай позаботимся, чтобы мы поняли друг друга с самого начала, - сказал Тимофей. – У тебя не ту власти. Я контролирую этот сон.

– Это мой сон. И я хочу проснуться.

Долгое время было тихо, Тимофей ничего не сказал, ничего не сделал, только стоял перед нею и наблюдал. Наконец-то он спокойно промолвил:

– Я никогда не понимал, почему ты так поразила Алексиуса. Ты не сделала ничего, чтобы произвести на меня впечатление. Они говорят, что ты могущественна, как Эва? Даже если ты ещё пять столетий не будешь жить и дышать ничем, кроме элементалей, ты получишь только часть её величия.

Она рванулась вперёд, пытаясь ударить его. Если она не может использовать магию, она воспользуется грубой силой. Но когда она взмахнула кулаком, ударила не Тимофея, а невидимую стену, прочную, как скала.

Она вскрикнула, когда сильная боль пронзила её руку.

– Как ты смеешь! – она потянулась к нему, борясь, чтобы оцарапать его лицо, но невидимый волшебный барьер мешал коснуться его.

– Прекрати вести себя, как младенец.

Он снова взмахнул рукой, заставляя её отлететь назад и удариться о жёсткий, грубый ствол дерева, что выбило дыхание из лёгких.

– Просто пусти меня, - она задохнулась. – Позволь мне проснуться! Не хочу быть с тобой! Это мой с Алексиусом луг, и ты разрушаешь его!

Тимофей смотрел на неё глазами цвета золота с отвращением.

– Алексиус отдал бессмертие, чтобы быть с тобой.

– По приказу Миленьи.

– Ты называешь это партнёрством. Миленья использовала его.

– И он позволил ей!

– ты упряма. Прекрасна. Я не запятнаю свои воспоминания об этом месте больше, - воздух начал плавиться и мерцать, и вокруг них всё смешалось.

Люция встала и поняла, что находится в ледяных садах лимерийского дворца. Стоящий перед ней Тимофей был в чёрном плаще, кожаных сапогах и с том же ненавистным выражением лица, что и на лугу.

– Теперь я доказал, что я тут главный, - сказал Тимофей. – Мы можем начать.

– Начать что? – прорычала она.

– Что тебе сказал Родич Огня? Он сказал, что ему надо?

– Родич Огня? – она усмехнулась. – Понятия не имею, о чём ты.

– Он думает, что ты можешь убить меня?

– Почему кому-то надо убивать тебя, Тимофей? – спросила она. – Не могу представить этого, учитывая твою доброжелательность и уважительное отношение ко мне.

– Неужели он сказал тебе, что сделает после моей смерти?