Вскоре после того как напряжённые бои по удержанию Сандомирского плацдарма поутихли, Конев, отдав все необходимые по войскам фронта распоряжения и подписав наиболее срочные документы, уединился, чтобы подвести итоги летним боям, проанализировать свои действия, как он это всегда делал после каждой боевой операции. В данном случае его интересовали две важнейшие проблемы: 1) правильно ли он в споре со Сталиным отстоял идею нанесения двух ударов на одном стратегическом направлении и 2) оправданно ли его утверждение о том, что оба эти удара целесообразнее проводить силами одного фронта (точнее — одного командующего), а не двух, как настаивал Сталин.

Доводы Сталина о нанесении одного мощного удара, рассуждал про себя маршал, были, конечно, основаны на опыте ряда фронтовых операций, проведённых ранее и принёсших успех. Однако в данном случае Сталин не учёл обстановку и особенности нашего фронта, а также боевой опыт и подготовку командных кадров. Им недооценивались также группировка противника и характер местности, позволявшей противнику широко использовать манёвр резервами.

Естественно, нанесение двух ударов создавало определённые трудности и требовало больших усилий со стороны командования и войск. Такая форма оперативного манёвра могла быть осуществлена только при условии, если во фронте имелось достаточное количество сил и средств. Верно и то, что при нанесении двух ударов усложнялось управление войсками. Однако конкретная обстановка настоятельно требовала нанесения именно двух ударов. Конев считал, что один удар на Львовском направлении даст противнику возможность широко маневрировать имеющимися у него в резерве танковыми и моторизованными дивизиями, а также привлечь для действий по нашей ударной группировке всю свою авиацию. Кроме того, наступление одной ударной группировкой фронта на Львовском направлении вынудило бы наши войска преодолевать целый ряд сильных оборонительных рубежей, проходивших по высотам, и штурмовать мощные опорные пункты довольно плотной оборонительной группировки немцев. Это привело бы не к прорыву, а прогрызанию обороны, к выталкиванию противника от рубежа к рубежу и не дало бы больших оперативных выгод. Один удар в данных конкретных условиях не мог дать высокого темпа наступления и, следовательно, не сулил успеха.

Сталин, однако, стоял до конца на своём и согласился лишь при жёстком, прямо скажем, угрожающем условии, выраженном в его словах: «Хорошо, проводите свой план и выполняйте его под свою ответственность!» Теперь, когда этот план осуществлён, над головой маршала перестал маячить дамоклов меч, повешенный в июне сорок четвёртого самим Верховным. Это само по себе — положительный фактор, раскрепощающий командующего фронтом, которому вверена судьба миллионов человеческих жизней. Об этом Иван Степанович всегда помнил и помнит, планируя ту или иную боевую операцию.

Положительно решена, считал Конев, и вторая очень важная проблема: насколько было оправданно то, что Львовско-Сандомирская операция проводилась силами одного, хотя и очень большого, 1-го Украинского фронта. Не лучше ли было бы войска, участвовавшие в этой операции, с самого начала разделить между двумя фронтами и поручить каждому фронту действовать на одном направлении? По мнению командующего, организация и осуществление этой операции одним фронтом в данной обстановке были также наиболее целесообразными. Не было никакого смысла разрывать войска, особенно в начальной стадии, на две самостоятельные группировки, действующие на одном стратегическом направлении. Единое руководство такой сложной операцией, особенно на первом этапе, также сказалось положительно. Как известно, на Рава-Русском направлении наступление проходило очень успешно. На Львовском же, вследствие сложного характера местности и более плотной насыщенности войск противника, темп наступления был значительно медленнее. Поэтому в ходе операции пришлось часть сил рава-русской группировки повернуть на юго-запад, в глубокие тылы львовской обороны противника и тем самым способствовать как развитию оперативного прорыва, так и разгрому этой группировки немцев и овладению Львовом. Если бы Львовско-Садомирская операция проводилась силами двух фронтов, такое тесное взаимодействие между фронтами вряд ли было возможно. Его, конечно, можно было бы организовать, но наверняка возникло бы немало трудностей, ибо каждый командующий в первую очередь стремился бы выполнить свою непосредственную задачу. Это объяснимо: своя рубашка ближе к телу, утверждает русская пословица.

Другое дело теперь, когда основная стратегическая цель Львовско-Сандомирской операции выполнена: освобождена территория СССР и военные действия, развернулись на двух расходящихся операционных направлениях — Сандомирско-Бреславском и Карпатском.

Три армии левого фланга нашего фронта — 3-я гвардейская танковая 60-я и 38-я общевойсковые — преследовали отходящие к Карпатам части врага. Таким образом, в результате разгрома противника в районе Львова и потери им таких городов, как Рава-Русская, Львов, Перемышль и Владимир-Волынский, войска немецкой группы армий «Северная Украина» не только понесли большие потери, но и оказались расколотыми на две части. Одна из них (4-я танковая армия), безуспешно пытаясь отдельными разрозненными соединениями оказать сопротивление, откатывалась к Висле. Вторая, состоящая из соединений 1-й немецкой танковой армии и 1-й венгерской армии (около двадцати пехотных и трёх танковых дивизий), отходила на юго-запад, к Карпатам, так как пути, ведущие на запад через Перемышль, были отрезаны войсками 3-й гвардейской и 4-й танковой армий. Это привело к тому, что между двумя немецкими танковыми армиями образовался разрыв шириной до ста километров, в котором находились лишь отдельные небольшие сухопутные части. Конев воспользовался этим и усилил удары. Несмотря на успешные действия войск фронта, он вскоре почувствовал, что в этой ситуации управлять войсками на таком огромном пространстве очень сложно. Появилась необходимость создания отдельного управления левофланговыми армиями, нацеленными на преодоление Карпат. Не затягивая решение этой важной проблемы, Иван Степанович в интересах более успешного наступления наших войск обратился к Верховному Главнокомандующему с просьбой о создании самостоятельного управления для группы войск Карпатского направления. Сталин, надо отдать ему должное, незамедлительно позвонил командующему фронтом:

— Вашу просьбу, товарищ Конев, Ставка рассмотрела, и она будет удовлетворена. В нашем распоряжении есть свободное управление, назовём его «Четвёртое Украинское» под командованием генерала Петрова, которому подчиним названные вами левофланговые армии фронта, а также часть войск Третьего Украинского фронта.

Так был создан 4-й Украинский фронт, в ведение которого поступали войска 1-й гвардейской и 18-й общевойсковой армий. В тот же день, точнее 4 августа, на командный пункт 1-го Украинского фронта прилетел генерал-полковник Иван Ефимович Петров и принял от Конева под своё командование две левофланговые общевойсковые и 8-ю воздушную армии.

Конев знал генерала Петрова как опытного военачальника, прошедшего суровые испытания ещё в Гражданскую в боях против белочехов и уральских белоказаков на Восточном фронте, а в мае 1920 года с белополяками на Западном. Затем Петров боролся против басмачей в Среднеазиатском военном округе. Там же возглавлял объединённую Среднеазиатскую военную школу, а позже был инспектором пехоты Среднеазиатского округа. С особой силой талант И. Е. Петрова как опытного военачальника проявился в годы Великой Отечественной. С его именем связаны тяжелейшие оборонительные бои в Одессе и Севастополе. Он командовал Приморской армией, Черноморской группой войск (октябрь 1942 года), а затем Северо-Кавказским фронтом. Успешно руководил Петров Керченско-Эльтигенской десантной операцией, освобождал Таманский полуостров, города Майкоп, Краснодар и Новороссийск. Некоторое время ему пришлось командовать войсками 2-го Белорусского фронта. Коневу было о чём поговорить с таким интересным полководцем, взаимно поделиться опытом последних боев, установить соседские контакты. И не случайно пройдёт немного времени, и генерал Иван Петров станет правой рукой Конева, то есть начальником штаба 1-го Украинского фронта...

Таким образом, теоретический спор Сталина с Коневым был практически решён на поле боя. Львовско-Сандомирская наступательная операция стала крупнейшей за время войны, в которой войска одного фронтового объединения разгромили колоссальное сосредоточение вражеских армий. Все сорок дивизий мощной фашистской группировки, созданной на Украине летом 1944 года для наступательных целей, перестали существовать: одни были полностью уничтожены, другие основательно обескровлены, третьи окружены и пленены...